Смерть Отморозка. Книга Вторая. Кирилл Шелестов
когда узнают, что с этой падлой сотворили.
Илья, слышавший весь их разговор, не вытерпев, обернулся к ним.
– Бухгалтершу просто так нельзя отпускать! – напомнил он. – Та еще сука! Сначала воровала, а после на Пашку всех собак вешала.
– За то, что воровала, ей не предъявишь, – авторитетно возразил Моряк. – Воровать – не западло, у каждого – своя работа. Мы – че, легавые, что ли, за такое подтягивать? А вот за то что ссучилась да мусорам все слила, можно ее малость того…
Он потер подбородок, прикидывая.
– Ну, допустим, табло порезать слегонца… Чисто для острастки. Как, Саныч? Катит?
Моряк называл Норова «Санычем», так же, как и прокурор.
Норов слушал их, и чувство стыда поднималось в нем. Они были его друзьями, он ценил их готовность помочь ему, но уверенности в том, что именно такой мести он ищет, у него не было. Он отпил вина, выигрывая время.
– Надо подумать, – в затруднении проговорил он.
Илья понимал природу его сомнений.
– Наказывать все равно придется, – сочувственно отозвался он. – Иначе тебя люди не поймут, уважать не будут.
– Ты загасись пока где-нибудь, уехай на полгодика, – обратился Моряк к Норову. – Мусора ведь тоже не дураки, первым делом тебя дернут. В Испании на солнышке погрейся или там в Италии.
– Хорошо.
–Пацанам надо будет че-нибудь кинуть, – прибавил Моряк. – Они с меня много не попросят, но хоть полтинник гринами, чисто на бензин…
Пятьдесят тысяч долларов за такое было по меркам Энгельса многовато. Моряк, вероятно, собирался забрать себе больше половины.
– Я заплачу, сколько нужно, ты же знаешь.
– Ты только не тяни, Паш, – предостерег Пацанчик. – Сам знаешь, у нас доброту за слабость принимают.
– Я подумаю, – повторил Норов.
Домой он возвращался поздно ночью и, сидя на заднем сиденье «Мерседеса», мягко гасившего своей тяжестью дорожные ухабы, вспоминал другую встречу, состоявшуюся за несколько месяцев до его ареста, когда он еще и не помышлял о мести.
К нему на работу вдруг нагрянула бывшая подруга, с которой у него в далекие газетные времена был короткий, но бурный роман. Закончился он, однако, болезненно для его самолюбия: девушка без предупреждения и объяснения ушла от него к богатому бизнесмену, за которого вскоре вышла замуж.
Дела у бизнесмена шли хорошо, и жену он любил, она была красива, с роскошной копной рыжеватых волос и великолепной фигурой. Вместе они часто катались в Европу, отдыхали на островах, посещали светские тусовки; ее фотографии мелькали во всех местных глянцевых саратовских журналах. Позже у них родилась дочь.
Норову как-то случайно попалось на глаза ее интервью; она авторитетно давала советы саратовским дамам как одеваться. Советы были претенциозными, бренды она перечисляла известные и дорогие. Норов невольно хмыкнул, вспомнив, как когда-то, приезжая в его съемную, тесную квартиру, она расхаживала по ней голой, – одежда им обоим только мешала. Ее длинные, стройные ноги, в черных чулках сводили его с ума. Она не снимала их в постели; они сходились