Повседневная жизнь, досуг и традиции казацкой элиты Украинского гетманства. Т. Г. Таирова-Яковлева
значительно более известным свидетельством переписки с украинской женщиной было существование «любовных» писем Ивана Мазепы, адресованных его возлюбленной Мотре Кочубей. Письма настолько личные, что нет сомнений, что они предназначались для глаз самой девушки, а значит, она, как минимум, умела читать263. К тому же в этих письмах имеется упоминание дорогого подарки Мазепы – «книжечки»264. Такой подарок опять же имел смысл только в том случае, если допустить, что Мотря была достаточно образована, чтобы интересоваться литературой.
Немногие сохранившиеся до наших дней документы позволяют тем не менее утверждать, что в Украинском гетманстве существовала «женская переписка». Ярким примером тут служит письмо Анны Обидовской, адресованное ее матери, Людмиле Кочубей265. Письмо было написано 1 марта 1707 года. В январе 1698 г. Анна, урожденная Кочубей, дочь генерального писаря Василия Кочубея, вышла замуж за Ивана Обидовского, любимого племянника Ивана Мазепы, которого все пророчили в преемники старого гетмана. Венчал их сам Стефан Яворский266, а Филипп Орлик написал в честь этого события знаменитый панегирик «Hippomenes Sarmacki». Но в самом начале Северной войны, в феврале 1701 г. Обидовский при невыясненных обстоятельствах умер.
За заслуги Обидовского на содержание его вдове Анне 20 февраля 1702 г. Петр пожаловал села Крутичполе, Вишневка, Саричиивка, Коравай и Пореводы267. Считалось, что Анна так и оставалась вдовой, причем, когда в 1709 г. начались гонения на мазепинцев, Обидовскую с сыном не минула эта участь, несмотря на то что она была дочерью В.Кочубея, реабилитированного Петром. Анна была лишена принадлежавших ей имений и вплоть до 1711 г. содержалась в Полтаве под следствием. Затем, по решению суда, она была направлена в Глухов, где ей было приказано безвыездно жить.
Из письма Анны матери следует, что после смерти мужа она тяготилась своим положением вдовы. За ней активно ухаживал («старается в приязнь мою») некий молодой пан Красенский («покилка кротне отзивается то устне, то листовне»). Во время ярмарки в Борздне он тайно приехал в Нежин и сделал ей официальное предложение («просил впевную декларацею»).
Так как еще до этого, во время посещения дочери в «ее сельце», Василий Кочубей уже высказал свое согласие на этот брак («пан родич родителским словом мовил Бог благословит»), то теперь Анна просила согласия матери и предлагала устроить официальное сватовство после возвращения из похода гетмана Мазепы и Василия Кочубея.
Все письмо дышит радостными надеждами молодой женщины, которым, скорее всего, не суждено было сбыться. Никаких свидетельств о том, вышла ли Анна Обидовская (Кочубей) замуж второй раз не сохранилось. Да и кто был этот «молодой пан Красенский» – нам тоже точно выяснить не удалось. Правда, в Переяславском полку в бубновской сотне встречаются в середине XVIII в. Иван и Григорий Красники268. По крайней мере, в годы преследований имя нового мужа Анны не упоминается, так что желаемая свадьба, видимо, не состоялась. Скорее всего, помешали этому обострение внешней
Между прочим, тут хотелось бы отметить, что появившееся в последнее время в литературе мнение, что якобы письма Мазепы – это просто использованный им «барокковый шаблон», распространенный в то время, не выдерживает критики. Сторонникам этой теории я настоятельно советую просто почитать письма. В них идет речь о абсолютно конкретных перипетиях отношений Мазепа–Мотря.
РГАДА. Ф. 124. Малороссийские дела. 1708. № 20. Л. 15.
Гетман Иван Мазепа. Документы из архивных собраний Санкт-Петербурга. Вып. 1. СПб., 2007. № 326. С. 182.
РГАДА. Ф. 124. Малороссийские дела. Опись 1. 1702. № 17.