Мальтийская история: воспоминание о надежде. Андрей Николаевич Григорьев
команда отправлялась на берег, капитан спустил французский флаг и, аккуратно свернув его, последним спустился в шлюпку.
Продолжал сидеть на горячей палубе, не поднимая головы. Ещё пять минут назад моряки проходили с чемоданами и баулами, смотрели на нас, обменивались шутками в наш адрес: «Сколько пенсов обещано от «ростбифов»?» В моём мозгу никак не могло уложиться: почему оставшиеся верными долгу остаются в меньшинстве и даже становятся объектами насмешек?
Посмотрел на Папашу Гийома – тот равнодушно смотрел вслед уходящей шлюпке. Уплывающие моряки что-то кричали ему и махали руками.
– Почему ты остался? – спросил его.
Стармех вытер мозолистые руки чистым платком – привычка моториста: постоянно вытирать руки, даже если они чистые, – потом он отвернулся от моря, поднял глаза на пустой флагшток.
– Наверное, потому что я марселец, и бошев не переношу на дух, – ответил Папаша Гийом.
– А англичане лучше? – не удержался я от колкой реплики.
Он не ответил – пожал плечами и отвернулся к морю…
Вечером на «Бретань» прибыла группа матросов. Все они были французами с разных судов. Их всех объединяло только одно: они решили остаться под британским флагом. Но их была настолько мало, что англичане смогли скомплектовать экипаж только нашего небольшого сухогруза. Новые члены экипажа были людьми разными, но настроение у них было одинаковое: угрюмые лица, молчаливость.
Последним прибыл новый капитан и представитель английского штаба в Гибралтаре, который и представил нам командира. Разношёрстный строй потёртых матросов с торговых судов встретил это назначение лёгким смехом и язвительными шуточками в кулак.
Перед нами стоял высокий худощавый мужчина, лет тридцати пяти – сорока в чёрной форме королевского флота. Из-под помятой фуражки торчали вихрастые рыжие волосы. Впалые щёки и нос с горбинкой производили некое впечатление хищности в его облике, однако глаза контрастировали с этим: они улыбались, или, точнее говоря, насмешливо искрились. «Странный капитан», – сделал я свой вывод.
«Лейтенант Джордж Моро», – так представил нашего капитана штабной офицер. «Во всяком случае, корни у него французские», – не мог не отметить я, хотя нельзя было сказать, что у меня возник к этому какой-то интерес: «Из семьи эмигрантов. Впрочем, как и я».
Но среди новоявленных членов экипажа это вызвало очередную волну шуточек и присвистываний: «Под кислым британским флагом ведут вперёд нас беглецы». Однако, как мне показалось, капитан не заметил этого, или просто не обратил внимания. Офицер штаба вытащил из свёртка флаг, и вскоре на флагштоке нашего сухогруза заколыхался «Юнион Джек». Это действие погасило игривость настроения матросов: теперь все окончательно поняли, что они попали в новую для себя роль.
Капитан обратился к нам на беглом французском без малейшего акцента:
– Экипажу быть готовым к выходу завтра в море. О времени сообщу завтра. Старшему помощнику, – он перевёл взгляд на невысокого круглого мужчину с большими залысинами