Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин
оппозиционеры «должны понять, что остающиеся еще разногласия не оправдывают обособленного организационного существования, и тем более борьбы с партией. Только вместе с партией, на основе ленинской политики, мы можем успешно бороться за торжество мировой революции и коммунизма»179.
Многие в партийной верхушке отнеслись к заявлению скептически: им не хватило признания ошибок в период последней дискуссии. Но вот Е. М. Ярославский был мягче: «Радек и Преображенский были сегодня у меня и заявили, что они не могут подписать эти новые поправки, – писал он 29 июня 1929 года Г. К. Орджоникидзе. – Таким образом, дело с ними затягивается. Я думаю, что зря. Нет надобности требовать от них, чтобы признали правильной политику партии и ЦК в период 1925–1927 гг. Ведь ошибки у нас были немалые»180. 4 июля 1929 года Политбюро решило отложить принятие решения по заявлению бывших оппозиционеров. Вернувшись к вопросу через полгода, 10 января 1930 года, партколлегия ЦКК ВКП(б) постановила, что ввиду того, что Е. А. Преображенский «признал полную свою солидарность с линией и всеми решениями партии, в том числе и с решениями партии об оппозиции, признал свою ошибку и вред, причиненный партии его фракционной работой, осудил взгляды и деятельность троцкистской оппозиции, восстановить его в рядах ВКП(б)», указав перерыв его пребывания в партии с 13 октября 1927 по 10 января 1930 года. К. Б. Радек также был восстановлен в рядах большевистской партии181.
В. М. Молотов несколько усложнил процедуру: «Необходимо о каждом отдельное постановление (нужно форму соблюдать, когда дело касается решений партийного съезда, да и по существу отдельное постановление лучше)»182. Постановление партколлегии ЦКК от 20 июля 1929 года «О заявлениях бывших членов ВКП(б), отошедших от оппозиции» оговаривало следующее: «а) Считать необходимым, чтобы все товарищи, приславшие телеграфное извещение ЦКК об отходе от оппозиции, подтверждали это индивидуальными письменными заявлениями на имя ЦКК; б) Сообщать каждому товарищу, сделавшему такое заявление, чтобы он письменно информировал ЦКК, в чем именно заключалась его фракционная деятельность (какую функцию и когда он выполнял во фракционной организации), чтобы ЦКК могла принять во внимание эти сведения при решении вопроса о возвращении в партию». В ноябре 1929 года ЦКК потребовала в дополнение к этому, чтобы «в данных по фракционной деятельности» бывший оппозиционер поименно указывал всех связанных с ним участников оппозиции183.
Преображенский, Смилга и Радек считались непреклонными идеологами оппозиции, и их капитуляция являлась серьезной победой Политбюро. Имя Радека сразу стало символом унизительной капитуляции, вероломного удара в спину Троцкого. Ярко обрисовывал политические затруднения Сталина член Петроградского комитета большевистской партии и агитатор среди кронштадтских матросов, а после революции выпускник Института красной профессуры и ректор
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 746. Л. 12–15.
Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. С. 81.
РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 91. Л. 4.
Там же. Д. 89. Л. 48.