Эта, на секундочку, вечность. Виктория Топоногова
богу! – облегчённо вздохнул врач, протирая очки полой халата.
– Папа, где я? – спросил Артём.
– В больнице, дружок, пока в больнице…
– Это я понял. А что за город?
– Соломенск.
– А где это? Папа, как я тут оказался? Почему я не в Москве?
Москва пришла в голову совершенно внезапно. Артём попробовал мысленно зацепиться за это слово. Москва… Москва – его город. Скрипучие качели во дворе… Пустырь за гаражами… Коричневая собака с добрыми глазами. Он носил ей во двор куски колбасы из холодильника… У неё одно ухо смешно приподнималось, когда она смотрела, наклонив в сторону голову…
– Что со мной, папа?
– Ну, это долгая история. Доктор говорит, у тебя частичная потеря памяти… Скоро ты всё вспомнишь и сам ответишь на свой вопрос.
– А вы кто? – Артём упёрся взглядом в Леру.
– Это Лера, – ответил Аркадий Михайлович, – Ты её тоже потом вспомнишь.
– Лера, кто вы? Я вас знаю? Я вас совершенно не помню.
– Вы бы меня и без амнезии не вспомнили. Я официантка в кафе «Импресьон».
– Лера помогла мне тебя найти. Она последняя, кто тебя видел до этого… – сказал Аркадий Михайлович.
– Уверена, что не последняя, – с нажимом произнесла Лера. Ей-то совсем не хотелось оказаться в этой истории крайней.– Просто вы других ещё не встретили.
– Официантка? – пытался вспомнить Артём. – А что, разве мы с вами разговаривали?
– Насколько я помню, да.
– И о чём же я мог разговаривать с официанткой?
– О, вы мне рассказывали очень интересную историю о том, что мы с вами раньше вроде бы встречались, и как вас потрясло моё длинное синее платье, и…
Тут Лера почувствовала, что Аркадий Михайлович как-то очень уж крепко взял её за руку, и, похоже, если она не прекратит молоть чепуху про это дурацкое платье, точно ей что-нибудь невзначай сломает.
– Ничего не помню… – откинулся на подушку Артём и снова уставился в потолок.
– Думаю, на сегодня хватит… – сказал врач и начал их выпроваживать из палаты. – Сможете восстановить паспортные данные и номер медицинского полиса?
– Да, разумеется, у меня всё сохранено в электронном виде… на всякий случай, – ответил Аркадий Михайлович.
– Вот и славно. Тогда жду вас завтра. Кстати, у вас больше никто не пропадал?
– Нет, а что?
– Да так… Тут вчера ещё одного привели… Говорит, что «княжий человече», и что послали его к Иоанну Велирукому… и ещё чуть не табун лошадей с ним был. Но сам дикой какой-то парень: от машин шарахается, на дома смотрит, крестится, короче, психиатрия. И одежда на нём странная, вроде как старинная. Может, артист какой, не знаю…
9
– Лера, я провожу вас. И не возражайте, уже поздно. Да и у психов, видимо, сезонное обострение, – объявил Аркадий Михайлович, когда они вышли на улицу.
– Да как хотите… Только если начнёте намекать на чай и так далее, оставлю вас на растерзание своей бабушке, она вас до утра не отпустит, будьте покойны. Очень любит свежих собеседников.
– Надеюсь, она их не ест?
– Нет,