Жилец. Владимир Михайлович Скрипник
но я ничего не умею, не научился, конечно можно было бы попросить денег у мамы, как я сделал бы раньше, но после близкого знакомства с Левой мне не хотелось. Потом у меня появилась мысль купить подарки за свои деньги, заработанные своим трудом, ну а где мне, несовершеннолетнему, это можно сделать? Конечно, как сказал Лева, на терриконе. Как это устроить, я не знал и поэтому обратился к нему за помощью.
Весь следующий день, точнее, перемены между уроками, Левка грузил меня информацией о том, что такое террикон, как он работает, почему он дымит, почему горит, и как это нужно учитывать в их работе, а еще я узнал, как работают люди на терриконе. В организации их труда были свои неписанные правила, которые необходимо соблюдать неукоснительно. Например, Лева вместе с приятелями Михалычем и Сашком работал в бригаде, т.е. бригада работала на себя, а еще можно работать на барыгу. Конечно, те, кто работает «на себя» получают значительно больше. Лева, опережая мою просьбу, сказал, что меня в бригаду не возьмут и он даже спрашивать не будет, а попробует пристроить меня к какому-нибудь более-менее нормальному барыге.
На следующий день, перед уроками Лева сообщил, что вчера поговорил обо мне с барыгой и тут же уточнил, что с одной барыгой, так как это была женщина и, по словам Левки, нестарая и даже красивая, но у нее репутация – она неравнодушна к крепким пацанам, и ходят слухи, что с ними рассчитывается «натурой». Так ли это, или выдумки, он не знает, а предупредить обязан.
– Если тебя это не пугает, то сегодня пойдем. Ты после школы переоденься во что ни жалко и подходи к террикону со стороны Шанхая, там и встретимся, а на переменах я тебя погоняю по вчерашним урокам.
Лева не скрывал удивления, когда я почти дословно пересказал весь его вчерашний «учебный материал».
– А как ты это у тебя получилось, ты же ничего не записывал?
– У меня так мозги устроены, все, что я слышу, читаю или вижу, конечно, если я это делаю хоть с каким-то усердием, откладывается в памяти, а когда вспоминаю, я просто это вижу. Вот и все!
– Так, значит, у тебя образное мышление, – с интересом отметил Лева.
– Ну, насчет мышления не знаю, – ответил я с усмешкой, – а память именно так и работает.
– Так тебе уроки учить – раз прочитать.
– Раз прочитать – это я только запомню, а выучить – это еще нужно понять, что прочел, а тут у меня далеко не всегда получается.
Лева помолчал, а потом спросил:
– Раз все образно воспринимаешь, наверное, ты стихи пишешь?
Я ответил не сразу, мне не хотелось говорить на эту тему.
– Иногда.
– Почитай.
– Не сейчас.
После уроков мы с Левкой встретились у террикона, затем он меня подвел к барыге, которую звали Ольгой, и представил.
Ольга смерила меня с ног до головы, наверное, так оценивают лошадь, разве что зубы не посмотрела, и, похоже, осмотром осталась довольна.
– Тебе семнадцать. – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказала она, – А меня зови Олей, тебе вообще работать приходилось?
– Мне не семнадцать, а шестнадцатый,