Повесть о чтении. Инна Николаевна Калабухова
не бывала) прочитала. Что-то мы читали по очереди вслух уже по принципу два/один). Но главное – разговоры о Копернике, Галилее, Джордано Бруно. Выяснение, кто из них достоин подражания? Какие-то подробности о Пастере, Пауле Кохе, которых не было в книге, но о которых знала мама. И тут же, именно в тот же день, извлекла она откуда-то серенькую книжку, вроде бы среднеарифметического формата, но как-то экономно обрезанную, вплоть до текста, убористо напечатанную на газетной, сурового времени тридцатых годов, бумаге. Не помню, то ли мама прочла мне из книжки отрывки? Или я взялась за неё сама? Вряд ли. Для восьми лет трудновато и скучновато. Но в таком виде и в такое время «Охотники за микробами» Поля де Крюи вошли в мою жизнь впервые и навсегда. Стали непременным участником моей биографии. С ними периодически что-то приключалось. Один экземпляр пропал при глобальном катаклизме войны. Другой терялся при переездах. Третий кем-то зачитывался. Но через некоторое время возникали новые, то в качестве подарка отца с его комментариями от руки на полях по поводу случившейся кончины Ру, то с букинистического прилавка, то вынырнувшее из груды домашнего хлама. Но всегда именно этого же, 1932 года издания. Как будто их издали единственный раз, но зато миллионным тиражом.
А между тем другие работы де Крюи выходили и в конце 30 – начале 40-х, и в 50-е, и в 60-е годы. «Стоит ли им жить?», «Борцы со смертью», «Борьба с голодом», «Борьба с безумием» – иногда под именем Пауля Крафта. К семидесятому году они уже были собраны у меня в доме, стояли на отдельной полке. Определенные как гимн человеческому гению и гуманизму. Тысячу раз рекомендованные, может быть, даже навязанные для прочтения друзьям, знакомым. А особенно детям. И своим, и чужим. И внукам… А вот сегодня не обнаруженные среди семи тысяч томов моей библиотеки. В ужас я по этому поводу пришла. Куда девались? Скорей всего, сама раздала детям, внукам, когда разъезжались по своим судьбам, городам, квартирам, когда комплектовали свои библиотеки, а я в ажиотаже стремилась не допустить пробелов в развитии грядущих правнуков.
Правнуки появились. Книги Поля де Крюи сохранились ли? Служат свою службу? Но вот в моём доме они живы. В моей памяти. И не просто сохранились. Во-первых, активно участвовали в формировании жизненной философии. Ничуть не меньше, чем сакраментальный «Мцыри». Если по лермонтовскому тексту я училась гордости, мужеству, свободолюбию, то «Охотники за микробами» были учебником тех же качеств, но не в абстрактном, отвлечённом виде: «дружбы краткой, но живой меж бурным сердцем и грозой», а в бесконечном повторении однообразных опытов, в способности найти истину наперекор установившемуся мнению. Не в экзотических схватках со свирепым барсом, а в изучении с помощью микроскопа при лабораторном освещении крошечных существ, которые, если исследователи их вводили в собственный организм, оказывались в сто раз опаснее не то что барса,