Порог тривиальности. Сказки. Виктория Орлова
к нам в отдел? У вас мышление такое… креативное.
Петров неопределенно ухмыльнулся. А остальные вдруг загалдели, замахали руками, кто-то даже гикнул от возбуждения.
***
Через год Чорный трамвай представили публике. Завод получил госзаказ на сумасшедшую сумму, Шефа перевели в Москву, Татьяну Палну забрали в Сколково, а Петров, как инициатор, получил премию неприличного размера и неотгулянный отпуск за три года. На премию они с Лизой купили машину и путевку в Хорватию на целый месяц – показать Ляльке море. Петров, правда, волновался, что начальство его не отпустит. Но возражать начальству он еще как-нибудь смог бы. Возражать Лизе было смертельно опасно. Семеныч, действительно, отговаривал – презентация проекта, мол, а инициатора нету, нехорошо будет… Настаивал, в общем, на том, чтобы отпуск перенести. Петров возражал, и Семеныч отступился. Хороший мужик оказался.
***
Наступила осень. Отпуск кончился. Утром в понедельник лощеный Петров вышел из дому, дошел до стоянки, открыл было дверцу новенького «опеля», но, повинуясь нелепому импульсу, закрыл ее и пошел на трамвайную остановку. С удивлением отметил, что народу – никого. Петров опасливо заозирался – и тут из-за поворота вылетел Он. Чорный трамвай. Петров кожей почувствовал, как вокруг сгустилась мгла и закачался чорный беззвучный лес. Проваливаясь в обморок, он вдруг увидел Свет – и услышал знакомое сипение:
– Да что ж ты все трясешься? Сказано ж тебе, для твоей же пользы! А ну кончай дурака валять!
Петров прекратил валять дурака, вошел в Трамвай и поехал в контору.
Про негодяев
Жил-был на свете дяденька. Хороший был такой дяденька, добрый. Бабушек через дорогу переводил, руки тетенькам при выходе из общественного транспорта подавал. В общем, хороший. Да вот беда – вокруг нашего хорошего дяденьки одни негодяи обитали. Просто ни одного порядочного человека! Ну сами судите: продавец в магазине говядины недовесил – кто? Негодяй. Водила автобуса дверь перед носом закрыл – опять негодяй. А уж начальник, когда зарплату задерживает, негодяй – дальше некуда.
И решил наш дяденька от негодяев этих в лес уйти. Кое-как построил там себе шалашик, лапничком еловым покрыл, внутрь залез, лежит, свободой от негодяев наслаждается. Вдруг слышит – шаги. Вышел, а на полянке у шалашика стоит второй дяденька.
Первый его спрашивает: ты кто такой? А тот отвечает: я, мол, жертва негодяев. Кругом, говорит, негодяи. И жена вдобавок у меня негодяйка. Не могу больше. Вот, в лес от них ушел.
Тут первый к нему на шею кинулся. Ты, плачет, как никто меня понимаешь! Ты мне как родной теперь! Входи же в мой шалаш, будь в нем как дома. А для начала хвороста, что ли принеси. У тебя, кстати, спички есть?
Стали жить вдвоем.
И в одно прекрасное утро опять раздались на их полянке шаги. Выскочили они из шалашика, а там – тетенька. Красивая! Но грустная. Они спрашивают: Что это вы, мадам, тут, в темном лесу, одна, такая красивая