В терновнике. Татьяна Володина
дескать, приличные девушки по ночам не гуляют.
– Угу, гуляла. – Губы почему-то ощущались, как бабушкины традиционные вареники на кефире – большие, мягкие, пушистые… И такие же непригодные к удобослышимой дикции.
– И где же? С кем?
«Опять допрос с пристрастием, – медленно проползло в голове у Анны. – И не лень же!» Тем не менее, она ответила:
– На даче у Андрея Решетникова шашлыки жарили. Я же тебе рассказывала, что мы собираемся, ты забыла, что ли?
– И что, всю ночь?
– Нет, не всю, – вспылила девушка, но проснулись только чувства, а разум пока еще подремывал, изредка дергая ножкой, когда проваливался в сон глубже. Только этим можно было объяснить, что дальше она ляпнула то, что собиралась скрыть от родителей: – После шашлыков мы в «травму» ездили, я руку сломала.
На том конце воцарилось молчание. Гулкая тишина, которая за время паузы успела вползти к Анне в мозг и устроить там неожиданную побудку. От осознания того, что сделала, девушка мгновенно проснулась.
– Как сломала?! – воскликнула мать.
– Да так… Как люди руки ломают…
– Так это же ты теперь ничего делать не сможешь? Бедная моя! – продолжала эмоционировать Нина Дмитриевна, не давая дочери вставить слово. – Ну не переживай, мы с папой приедем и поможем тебе.
– Мам, не на… – начала было Анна, но поздно: в трубке шли короткие гудки.
Девушка в полном обалдении от собственной глупости уставилась в стену, потом выругалась вслух и отправилась в ванную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок до приезда родителей. То, что небрежение в этом вопросе может потом ей аукнуться, она не подозревала – знала наверняка.
Родители явились через час с небольшим. За это время Анна успела умыться и почистить зубы левой рукой, что оказалось интересным опытом, потом выпить чаю, который тоже приходилось наливать неведущей рукой. Рань, кстати, оказалась не такой уж несусветной – мать позвонила около девяти часов утра. Анна даже в выходные обычно не спала до такого часа, если только не гуляла перед этим всю ночь. Так что когда звонок домофона вырвал ее из задумчивости, девушка уже была одета в домашний халатик, в рукав которого оказалось можно продеть затянутую в гипс руку, кое-как причесана и более-менее готова к общению с родителями. Хотя, если по правде, хотелось проигнорировать звонок и прикинуться, что ее тут нет и не было никогда. Девушка пожурила себя за трусость и впустила не слишком желанных гостей.
Мать появилась в дверном проеме в сопровождении отца как обязательного «кузнеца»2. Анна отметила про себя еще раз, что и так не горела желанием видеть дорогого предка, а принимать его у себя – и того меньше. Но родители, совершенно не обращая внимания на выражение лица дочери, уверенно вошли в квартиру, поставили на пол два пакета с чем-то, чего девушка пока не видела, и стали разуваться, как ни в чем не бывало.
Только
Анна ссылается на диалог из фильма «Формула любви» (1984 г., реж. М. Захаров): – Она не одна придет, она с кузнецом придет. – А зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен.