В терновнике. Татьяна Володина
она спросить напрямую.
Анна поймала паузу, поддержала ее, покачала на руках, примеряясь к весу. Посмотрела на нее так и этак, оглядывая и любуясь. Хорошая пауза получалась, театральная, глубокая. За такую паузу «Оскара» легко получить можно. Или этим же «Оскаром» – по голове. Девушка приложила все усилия, чтобы не измениться в лице, и спокойно ответила, швыряя паузу о пол:
– Симаков.
О, выражения лиц родителей были достойны кисти великого художника! Сколько экспрессии! Сколько эмоций и их оттенков! Какая игра света и тени! Какие краски! Впору аплодировать! Но Анна не аплодировала. Напротив, в ней снова просыпался гнев. Казалось бы, живя отдельно, они с родителями научились поддерживать шаткое равновесие между их любопытством и ее независимостью… Но не тут-то было, оказывается. Их по-прежнему невероятно волнуют подробности ее личной жизни – и не подумайте, что это пошло бы на пользу.
– Почему ты нам сразу не сказала? – отмер первым отец.
– А зачем? – все с тем же неестественным спокойствием вернула подачу Анна. – Разве имеет значение, какой врач наложит гипс? От этого скорость заживления никак не зависит.
– Но зависит твое будущее! – Игорь Сергеевич вскочил на любимого конька и теперь несся на нем во весь опор. – И настоящее тоже!
Он был прав, ее жизнь теперь снова зависела от Симакова, но не так, как думал отец. И Анна не собиралась ничего никому рассказывать, а тем более родителям. Потому что, чтобы рассказать, нужно для начала самой понимать, что происходит, а она не понимала. Вроде бы воссоединились они вчера, и он тоже был в восторге от этого… Но если это был только сон, бред, навеянный болью, усталостью, страхом и лекарствами? Что если она выдавала желаемое за действительное? Или если ночью Александр всего лишь поддался эмоциям, а потом, уже при свете дня, успел передумать и теперь будет относиться к ней только лишь как к пациентке? Девушка побледнела, сама того не чувствуя, и это стало для родителей поводом поднять новый шквал эмоций.
– Аня, что? Тебе плохо? – всполошилась мама.
– Хорошо ей, – не согласился отец, уже на повышенных тонах, – только я в точку попал. Что-то у них там нечисто. – Он повернулся к дочери: – Что у вас вообще произошло? Ты нам так и не рассказала, почему вы расстались. А теперь что получается? Вы разошлись, но он тебя лечит. А что будет дальше?
Анна чуть подалась назад, чтобы чувствовать спиной холодную ткань спинки кухонного уголка.
– Дальше я буду носить гипс и ждать, пока зарастут переломы, – тихо ответила она. – И я бы отдохнуть была не прочь, если вы дадите мне такую возможность. Но если вы приехали меня допрашивать, то выход вон там. Доктор сказал, мне нужен покой и сон, а нервничать противопоказано. Это ясно?
Игорь Сергеевич побагровел и открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут вмешалась Нина Дмитриевна.
– Тихо! – рявкнула она на мужа. – Вообще-то Аня права. Ей действительно нужно отдыхать. И помощь тоже не помешает. Ты помнишь, зачем