Дон Хуан. Гонсало Торренте Бальестер
возлюбленных любовницами. Не смотрите на меня так. Сколько раз вам доводилось читать о его импотенции… А объясняется все очень просто: он родился в Севилье в 1599 году, то есть почти триста семьдесят лет назад.
Мистический экстаз схлынул и оставил по себе лишь смутное воспоминание. Зато у меня вновь возникло подозрение, будто меня дурачат, но смысл фарса из-за его чудовищной запутанности ускользал от меня, хотя все сразу встало бы на свои места, прими я на веру абсурдный факт, что он действительно Лепорелло, а тот, другой, – Дон Хуан.
– Надеюсь, вы понимаете, – продолжал Лепорелло, – Дон Хуан отнюдь не всегда вел себя таким образом. В былые времена ни одна женщина не посмела бы обвинить его в мужской несостоятельности. Его действительно называли Обманщиком, но совершенно по другой причине, собственно, тогда он и не был, как нынче, настоящим Обманщиком, прозвище возвещало скорее будущие подвиги. И не могу не добавить: никогда его особый и совершеннейший способ любви не достигал таких вершин, как нынче. Да, сегодня Дон Хуан достиг совершенства в искусстве сделать женщину счастливой, беда в том, что неизбежно наступает момент, когда счастье требует еще и плотского воплощения, чего, слава богу, Дон Хуан дать не может… – он запнулся и изобразил руками нечто двусмысленное, – скажем, из-за своего почтенного возраста. Но будь он в силе, женщины просто не выдержали бы этого. – Он снова замолк и повторил прежний жест. – Человеческая природа, друг мой, устанавливает пределы накалу или степени наслаждения, и то наслаждение, которое мог бы подарить женщинам мой хозяин, было бы для них гибельно. Но они-то этого не ведают, они жаждут полноты… И вот в миг высшего взлета их желаний мой хозяин, как тореро, ловко делает обманный взмах плащом – и… бык проносится мимо, хотя иногда и задевает тореро рогом… тогда приходится тащить его в больницу. – Он вкрадчиво засмеялся. – Что я только что и сделал. Оставил его на руках Марианы и под присмотром доктора Паскали. Нет, послушали бы вы только Мариану! Сначала она кричала, что убьет злодейку, потом попыталась покончить с собой… Это называют женской логикой, но мы-то с вами знаем, сколько здесь здравого смысла… – Он помолчал и добавил: – Мой хозяин ведет себя безрассудно. Вечно впутывается во всякие истории, но о практических последствиях не задумывается. Теперь я должен срочно добыть денег, а где, скажите на милость, их взять? Только в казино… Эх, не миновать греха – придется жульничать… Хотите пойти со мной?
9. Я проводил его до дверей казино и уже успел откланяться, но тут Лепорелло вдруг окликнул меня:
– Вам теперь нечем будет заняться. Если останетесь в одиночестве, увязнете в мыслях, и они не дадут вам заснуть. Вот мой совет: примите вещи такими, как они есть, и, главное, не старайтесь всему найти объяснение. Именно так поступают благоразумные люди, хотя вы, на беду, к их числу не относитесь. Но я все-таки хотел бы вам помочь, я тут пораскинул мозгами… – Он сделал паузу. – У вас есть в Париже подружки?
– Нет.
– Ужасная ошибка! Ведь для чего нужны женщины? Чтобы