Не такой как все. Ведьмы. Александр Пышненко
сколько то грамм ливерной колбасы. Выбора тогда практически не имелось. Людям современным – этого не понять. Стадный инстинкт у меня довольно-таки сильно ослаблен. Но, в тот раз, он, почему-то, сработал, как часы. Я хотел побыть с НН, как и все они в своей компании – и, тут же, допустил непростительную ошибку. Я, – влюбившись, – научился быстро изменять своему эго. Я приволок, эту, «собачью радость», в занимаемый нами отсек. НН, поменялась лицом; такой я увидел ее впервые. Я, понял, что я допустил какую-то ошибку. Ее реакция, отвечала каким-то предупреждениям Мамонши? Поэтому, я могу лишь представлять: сколько радости принес всей этой компании, купившись на эту элементарную подставу.
НН, молча, выкладывала на столик вареные яйца… но съесть их, мы не успели.
Мы только что обменялись простенькими, железными колечками, купленными в киоске «Союзпечати» на станции «Бахмач».
От Мамонши явился гонец, и забрал ее в отсек, который занимала эта компания. Она явно курировала все в этой поездке. В итоге, я остался наедине со своими мыслями.
Так и не дождавшись ее, я отправился за ней – и, заметив ухмылки, мог уже догадываться, не обнаружив на их столе злополучной ливерной колбасы, о чем велась беседа с НН.
Теперь она была своей для них. Она стеснялась меня, судя по тому, как прятала свой взгляд. Я мог прочувствовать ее состояние на уровне исходящих флюидов; я сделался сверхчувствительным, относительно того, какие ощущения происходили в любимом мною человечке.
Враждебного состояния, нам хватило на три дня, а мне показалось – прошла целая вечность. Может, уже тогда, и не стоило, было, реагировать на предложение Кальсона: «Помириться с НН»?
Ночь перед отъездом из Витебска, мы провели вместе, на ее кровати. Целуясь.
Скоро ей отыскали повзрослее парнишку, очевидно осознав, что клин вышибается только клином. Какбыдрузья предложили ей равноценную замену. Судя по вторичным половым признакам, – это был уже созревший, прыщавый колхозник из сексотских отприсков. Все признаки были на лице.
Однажды, после уроков, НН повела меня за околицу, каким-то образом решив прекратить наши отношения. Вела себя агрессивно; с ее лица не сходило саркастическое выражение. Что раньше в нее я никогда не наблюдал.
Чтоб сделать дорогу покороче, мы перепрыгивали через какие-то ямки, в которых когда-то брали песок; мои широченные (от бедра) клеш, слегка сползли вниз, обнажив, очевидно, белую полоску той части тела, которую у животных называют филейной.
«– Ослепило!», – насмешливо произнесла она, картинно прикрыв глаза.
Это было сказано с такой ехидной интонацией, что случись, после этого, раздеваться при ней, я не сразу бы решился на это.
Но полноценной ссоры тогда не получилось.
Однако, вечером, ко мне подошла ее «старая подружка», Валя З., и, отведя меня чуть в сторону, сказала:
– НН просила передать: шо вона не хоче з тобою зустрiчатися. – И, задержалась возле меня, чтоб только вдолбить мне еще одну убойную фразу: – Да, я и сама бачу: шо у вас