Юность. Александр Омельянюк
грани дозволенного. Но его нутро стало закипать от возмущения. Вместо того, чтобы прекратить склоку и заняться обедом, Нина Васильевна явно шла на скандал, видимо добиваясь от внука весомых оскорблений в свой адрес, чтобы потом на это пожаловаться дочери. Но тот пока терпел.
Но, когда бабушка, не добившись нужного ответа на свою провокацию, со зла швырнула сверху на раскрытую газету горячую сковороду с едой, Платон в ярости вскочил и правой рукой залепил ей пощёчину. И та от неожиданности и эффекта удара лодочкой рухнула на пол навзничь, около раковины забившись якобы в падучей.
В первый момент Платон испугался результата своего удара. Но тут же вспомнил, что старался бить не сильно, а чисто символически, для острастки. Он вспомнил рассказы матери и понял, что бабушка больше притворяется, желая вызвать к себе жалость.
– «Вставай! Не придуривайся! Мама говорила, что ты любишь устраивать такие представления! А за пощёчину извини! Ты сама напросилась на неё!» – пытался он успокоить открывшую глаза старуху, в подмышки легко поднимая её с пола и усаживая на стул.
– «А своё говно, пропитанное злобой ко мне, жри сама!» – вытащил он двумя руками из-под сковороды свою газету, невольно переворачивая её ещё не остывшее содержимое на стол и уходя в дальнюю комнату.
– Как же я так не сдержался?! Свою родную бабку чуть не прибил! Но и она меня, зараза, довела до белого каления! – начал он размышления.
– Что, мне надо было её, что ли материть или обзывать по-всякому?! Для меня это раз плюнуть! Но после этого для меня этот опущенный мною человек перестанет существовать, как личность!? И что мне тогда надо было делать? – терзался юноша.
Вечером Платон дождался, пока бабушка выльет все слёзы дочери. А после молчаливого ужина у них с матерью состоялся откровенный разговор.
Платон чётко и подробно изложил, как всё начиналось, нагнеталось и вылилось в его действие, о котором он конечно сожалеет.
– «Я перед бабушкой извинился за невольное рукоприкладство! И я ей объяснил, что это её поведение привело к такому финалу!» – завершил он свою оправдательную речь.
Алевтина Сергеевна и сама знала особенности поведения своей матери, и, как ни странно, была даже рада, что всё так разрешилось. Ей и самой много раз хотелось врезать матери за её поганый язык. И, наконец, это произошло и не её руками. Поэтому Платону, и так себя корящему, ничего не было. Причём не было вообще. Даже никаких разговоров на эту тему. Тем более не было нареканий. Более того, даже позже никто из его дядей ни разу не поднял этот вопрос. И со временем Платон понял, что в принципе, можно нарушить любое правило, но только лишь в рамках других правил. Нарушил он и свои правила по интересам к другим видам спота, став интересоваться и хоккеем с мячом. А поводом для этого послужили очередные успехи сборной СССР и лидировавшего в чемпионате его московского «Динамо».
С 21 по 27 февраля в Москве впервые состоялся чемпионат Мира по хоккею с мячом, Он был IV-ым, и в четвёртый же раз выигранный сборной СССР.
А