Москва слезам не верит. Валентин Константинович Черных
ней дала парню телефон, намеренно изменив последние цифры, Катерина ей сказала: «Зачем так обманывать, лучше вообще не давать никакого номера. Это же подло!»
Я поступаю подло, подумала Катерина и бросилась в метро. Она несколько раз оглянулась, не идет ли за ней Андрей, но никто не шел. Она посмотрела на часы. День только начинался. Она приедет в общежитие и ляжет спать, вечером в красном уголке будет смотреть телевизор. Можно, конечно, пойти на пляж, но одной идти не хотелось, и она впервые за последние месяцы пожалела, что у нее нет своего парня, с которым сейчас можно встретиться, погулять, вечером пойти в кино.
Что-то у меня не получается с парнями, подумала Катерина, они меня обходят. Тебя считают зазнайкой, как-то сказала ей Антонина. Катерина знала, что никакая она не зазнайка, просто, если парни привирали, она об этом говорила прямо. Еще она не любила, когда от парней пахло водкой, а от них вечерами всегда пахло, и они становились развязно-болтливыми. Это они от робости, пояснила ей Людмила, они еще более неуверенные, чем мы. Нам даже проще: мы сидим и ждем, когда нас пригласят, когда с нами заговорят. А ведь им страшно: пригласишь на танец, она откажет, а кругом все видят, что тебе отказали.
Нам не лучше, возражала Катерина. Стоишь, подпираешь стену и ждешь, когда тебя пригласят. Мы же не выпиваем для храбрости. Скорей бы уж я кому-нибудь понравилась, и он бы мне понравился, думала Катерина в вагоне метро, вышла бы замуж, все ведь выходят замуж. Напротив нее сидели мужчины. Пожилые, за сорок, под рубашками навыпуск бугрились животы. Мужчины вытирали пот уже мокрыми платками. Неужели таких тоже любят? – думала Катерина.
Глава 3
А Людмила в это время ехала в противоположном направлении – в Ленинскую библиотеку. В этой библиотеке занимались аспиранты, кандидаты наук, был зал для профессоров и академиков. Она однажды зашла в этот зал. За столиками сидели в основном старики. Обычно, когда она входила, мужчины обращали на нее внимание, но здесь читали сосредоточенно. Один поднял голову, глянул мельком и снова вперился в книгу. Она поймала взгляды библиотекарш – так обычно смотрят продавцы в отделах самообслуживания, за всеми сразу и обязательно за кем-то одним, кто вызывал опасения. В этом зале она явно вызывала опасения. К ней уже собиралась направиться одна из библиотекарш. Людмила фыркнула, одернула кофточку, поправила прическу. Долго собираешься, подумала Людмила и вышла. Она бы могла сказать этой тощей селедке в очках, что о ней думает, но ничего говорить не стала. Зачем ей скандал, разбирательства, выяснения, как и почему она получила пропуск?
Людмила прошла в третий научный зал, положила тетрадку и очки на один из свободных столов и пошла заказывать литературу. Обычно она в карточке выписывала шифры нескольких книг, даже не вчитываясь в названия. Книги укладывались на стол для видимости. На открытых стеллажах она обычно брала журналы – «Огонек», «Работницу» и еще журнал «Польша», где всегда на нескольких страницах была показана модная одежда, какую начинали носить в Европе. Когда такая