Канифоль. Александра Эрнст
слушивания в самый престижный оркестр в этом округе. Во всем городе было множество луж. Не обращая внимания на промокшую обувь, я бежала по жидким зеркалам, неминуемо опаздывая на прослушивание. Сегодня в Лоренцо выдался на удивление солнечный день, хотя наш город называют «Городом дождей», а его жителей, следовательно, дети дождя. Только меня не совсем можно причислить к детям этого города. Приезжая, которая решила попытать счастье в далекой стороне от собственного дома. Купить счастливый билет в будущее, если можно, так сказать. Вот она моя характеристика. Наверное, я навсегда останусь здесь чужой. Еще один квартал, и я на месте. До начала прослушивания считанные минуты, а мне еще так далеко. Выжимаю из своих ног все что возможно, они уже ноют. Ничего выдержу, и не такое бывало. Вот наконец и это здание. Влетаю точно вихрь. Представляю, какой у меня вид: растрепанные волосы, слегка покрасневшие щеки, от прилива крови из-за быстрой ходьбы, сбившиеся дыхание, растерянный, испуганный взгляд.
– Прослушивание еще не началось? Женщина в возрасте, скорее всего вахтерша, скептически осмотрела меня с ног до головы. Похоже она совсем не понимала, каким это ветром меня сюда занесло, но я точно знала, что мне сюда. Спустив очки на нос и медленно открыла какую-то толстую, затрепанную тетрадь. Она наслюнявила свой палец, старая привычка, которая сохранилась только у пожилых людей прошлого века, перелистнула пару страниц и снова подняла на меня полные презрения глаза. Мое сердце упало куда-то в пятки, а что если я все-таки перепутала и прослушивание в другом здании? А может в другой день? Множество вопросов кружились в моей голове, словно рой пчел, который невозможно уже было остановить.
– Повторите, куда Вам? – я сфокусировала свой взгляд на женщине, секунду обдумывая, что именно она у меня спрашивает.
– Прослушивание, в симфонический оркестр. Это же здесь? – я нервно поправила лямку чехла от скрипки.
– А, прослушивание в оркестр? Так бы сразу и говорили! А то прослушивание, прослушивание, мало ли сколько происходит прослушиваний! Вам на третий этаж, девушка, – кивнув, в знак благодарности, я отправилась на третий этаж.
– Идет Карл Эндлер, следующая Мэри Крейн, – объявили по громкоговорителю. В сером коридоре было душно до невозможности. Я слегка ослабила шарф на шее. Не полегчало. Сидя в коридоре, в моей голове возникал лишь один вопрос: «Зачем я здесь?». Но ответ приходил незамедлительно: «Это все ради тебя и твоей семьи». Уже около трех часов сидя здесь надежда на то, что я пройду в оркестр таяла прямо на глазах. Хотелось встать и уйти, забыть все это как страшный сон и больше об этом не думать.
– Мэри Крейн просим зайти в аудиторию. Готовится Джон Винс, – подхватив папки, что лежали у меня на коленях, я направилась к кабинету. Ноги стали ватными, а руки слегка дрожали. В шаге от двери на секунду остановилась. Я боялась, что может ждать меня там. А что если у меня не получится? Что если я провалюсь? Что тогда? Глубокий вдох и медленный выдох. Ты готовилась к этому годами, все должно получится, нужно просто поверить в себя. Сказать легче, чем сделать. Я положила ладонь на ручку двери. Легкое дуновение ветерка принесло с собой запах мужского одеколона. Настолько родной, что сложно спутать с другим. Он был мне знаком до оскомины и как когда-то давно вскружил мне голову. Осмотревшись по сторонам в пустом коридоре, понимала, идея, что он может быть здесь из области фантастики и, наверное, у меня галлюцинация. Но еще раз глубоко вздохнула и, как и когда-то давно, аромат влился в мое тело с чувством уверенности. Даже спустя столько лет его действие на меня не изменилось. Теперь я стала более уверена в своих действиях. Повернув ручку, вошла в аудиторию, оставив все страхи позади. Солнце, ослепляя, било прямо в глаза. Панорамные окна позади комиссии, открывали прекрасный вид на мир по ту сторону стекла. Могучее, зеленое раскидистое дерево от порывов ветра било своими ветками в окна, напоминая ритм из «Болеро» Равеля, птицы, что сидели на ветках беззаботно щебетали между собой, перескакивая с ветки на ветку. В этом ярком потоке солнечного света, я с трудом нашла стол с жюри, которые отбирали людей для работы в оркестр. Первое испытание – показ своих виртуозных способностей – я прошла с блеском. Сто баллов из ста возможных. Теперь осталась только бумажная проверка, и, кажется, что волноваться не о чем. Но таких как я «стобальников» было предостаточно. Подойдя к столу, я села перед ними.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил один из мужчин. Ему было слегка за пятьдесят. Некогда черные густые волосы тронула легкая седина, на затылке была видна лысина, руки, с длинными, ухоженными ногтями, какие не встретишь у современной молодежи, паутинки морщин, что тянулись вокруг глаз, говорящие о том, как раньше человек много улыбался в своей жизни. Он был приятен взору, но голос казался слегка грубоватым и жестковатым.
– Мэри Крейн, скрипка, – отчеканила я. Голос никогда не выдавал моего волнения и сейчас он тоже не подвел.
– Учились у Брауна? – смотря на меня поверх своих очков, спросил мужчина. Я кивнула. Нет смысла распространяться, фамилия преподавателя говорит сама за себя, – У меня вопросов нет, а у вас коллеги? Я обвела взглядом оставшуюся комиссию, ожидая вопросов. Парень, лет тридцати, это был дирижер, взял мое резюме, пробежался