Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля. Наталия Романова
обустроиться. В любом, самом неприглядном месте попытаться навести уют. Славка шутила, что сестра и в окопе бы стильные занавески повесила и герань посадила.
Гуманитарный груз, с которым они приехали, уже разгрузили, но не трогали, ожидают местные власти, должны приехать двое. Сформируют колонны и под конвоем наших военных повезут к месту назначения. Славка озвучила лагерь для беженцев.
– У меня указан другой лагерь… – нахмурилась Ляля.
– Мне тоже показалось, что вы с Леной о другом лагере говорили, перепутать я не могла, специально переспросила. Переводчик сказал, что лагерь поменялся в последний момент, он не знает почему, вопросы задавать здесь не принято.
– Я выясню, – решительно кивнула Ляля.
– Знаешь, я подумала тут… – горячо зашептала Славка. – Отец запросто может оказаться прав, говоря, что гуманитарка разворовывается местными. Мутят они что-то, явно мутят. Поехали с грузом? Всё на месте разузнаем, ты будешь спокойна за груз, я сделаю репортаж о гуманитарной миссии и жизни в лагере беженцев – всяко лучше, чем про тридцать три относительно новых способа чистки картофеля на военной базе.
– Ты сдурела? – Ляля окинула возмущённым взглядом горящую энтузиазмом сестру.
Демонстративно потрогала её лоб, нет ли температуры, чем-то же надо объяснить бред, который лился из уст Славы. Даже если опустить за скобки, что они находятся на территории беспрерывно воюющей страны, с большим количеством жертв, сопровождение груза не допустит Вячеслав Павлович. Да никто не допустит!
Ляля была уверена – пребывание двух дочерей генерала Калугина на базе уже само по себе головная боль для местных вояк, с которой они вынуждены мириться, ни условия службы, ни место не выбирают.
Рисковать задницами этих дочерей никто в здравом уме не станет. Ладно – их задницами, своими точно никто не захочет рисковать. В случае любой проблемы шкуру спустят, да и без проблем тоже спустят. За потенциальную возможность причинения вреда, как говорится.
– Что? Это же безопасно! Лагерь в той части, где военные действия не ведутся, боевиков не было и нет, тихо, как в морге. Плохое сравнение, согласна, – кивнула Славка на возмущённый взгляд и поджатые губы сестры. – В общем, тихо. Военные просто для вида едут, солобонов не обстрелянных отправляют, чтобы хоть чем-то занять. Доедем с ними, вернёмся обратно.
– Отец сначала Вячеслава Павловича подвесит, потом местное командование, а после нас, причём, не дожидаясь возвращения. Вот на том флагштоке, – Ляля показала в сторону большого плаца для построения. – В назидание потомкам.
– На Вячеслава твоего Павловича мне наплевать, такие всегда найдут, как выслужится перед начальством! – прошипела Слава. – Ты лучше не о майоре думай, а о том, с какой это радости груз от частного благотворительного фонда место назначение поменял? Разве не фонд решает, кому, куда и сколько? Сама же рассказывала, что средний перевод – сто, сто пятьдесят рублей, большие пожертвования редкость. Говорила, что помогают в основном