Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля. Наталия Романова
Возвращаться нельзя, надо отсидеться.
Вячеслав Павлович посмотрел в зеркало заднего вида в салоне. Ляля обернулась, глянула в узкое окно, увидела несколько джипов, которые неслись на всех парах за ними, оставляя за собой клубы пыли.
Боевики догонят, а они даже защищаться долго не смогут. Раненый Миха, Славка, до этого без промаха стреляющая лишь в тире, Вячеслав Павлович и она – Ляля.
Через секунду раздалось шипение рации, Славка сразу же передала аппарат Вячеславу Павловичу, тот быстро прокричал что-то, ответил:
– Принял.
Вдавил в газ ещё сильнее, от чего тяжёлый внедорожник едва не взлетел, взвыв мощным двигателем. Рванул вперёд на всех парах, поднимая невообразимо жёлто-розовую пыль и столб песка.
Ляля видела, как промелькнули два военных джипа, несущихся им навстречу. Машины промчались мимо, не останавливаясь, навстречу боевикам.
Через четверть часа показалось что-то похожее на населённый пункт. Несколько домов с выбитыми окнами, перекопанные дороги, руины большого здания, парочка гражданских машин, прошитых пулями.
Наконец остановились. Вячеслав Павлович выпрыгнул из внедорожника первым, распахнул дверь в салон, крикнул, что нужен медик, срочно.
Несколько здоровенных мужиков в камуфляже перекинули Миху на носилки. Один подал руку Славке, гаркнув куда бежать, показал направление широкой ладонью. Подхватил Лялю, буквально подмышку засунул и направился… куда-то.
Глава 4
Ляля не верила своим глазам, в происходящее не верила, такого просто не могло произойти, наверное, это всё-таки сон. Кошмар, который никак не закончится, проснуться не получается.
Она сидела у стены в блиндаже, самом настоящем, пропахшем прелой пылью, если в принципе возможен такой запах, медикаментами, спёкшейся кровью, чем-то тошнотворным, отталкивающим, и ещё страхом. У страха, оказывается, есть запах.
– Будет жить ваш Миха, – громко объявила зашедшая врач, стягивая одноразовый хирургический халат и шапочку с головы, осталась в камуфляжных брюках и футболке, обтягивающей налитую грудь. – До свадьбы заживёт, как на собаке. Анатоль, у тебя сигареты остались? – обратилась она к мужчине лет сорока в пыльном медицинском костюме.
– Там, – коротко ответил Анатоль, Анатолий Юрьевич, как он представился Ляле со Славкой. Хирург.
Женщина, которая вышла, тоже хирург. Жгучая брюнетка с высокими скулами, прозрачно-зелёными глазами и крупными веснушками, покрывающими лицо, около тридцати лет. Дарина Александровна, сказала, что её можно звать просто Даша, официоз здесь лишний.
– Эй, – Даша, курившая у приоткрытой двери, посмотрела внимательно на Лялю. – Ты не ранена?
– Не-не-нет, – простучала зубами по металлической кружке с горячим чаем Ляля, кутаясь в одеяло.
– Анатоль, ты наших гостей осматривал, мало ли что?..
– Не ранена она, напугана, – прокомментировал Анатолий Юрьевич состояние Ляли. – Шок.
– Ясно… Зачем поехала, если так боишься? – не то спросила,