Роман. Бабайка Злая
мне показалось, что вместо зрачков у подруги чёрные провалы, в которых даже не отражается свет фонаря. Я тряхнул головой. Видение исчезло, оставив после себя стойкую картину в сознании: Кисси стоит и как-то жутко улыбается, сверля меня чёрными пятнами зрачков. Я неловко переступил с ноги на ногу. Подруга сделала шаг вперёд, схватила меня за куртку на уровне груди и притянула к себе. Я не успел среагировать, покорно наклонился к ней и почувствовал её тёплые губы и обжигающий язык во рту. Стало странно и неприятно. Казалось, что из неё вместе с горячим дыханием в меня вливается нечто чужеродное.
Губы разомкнулись. Я чувствовал её запах и металлический привкус на языке. Как будто хлебнул крови. Она непонимающе моргала, словно только проснулась, а потом неловко помахала мне и зашла в склад. Я пятился к воротам, не сводя глаз с двери. Казалось, что вместо Кисси на меня выпрыгнет жадное чудовище. Нащупав металл, я протиснулся в щель и заспешил по улице. Попадая в тень редких фонарей, я становился практически невидимкой.
Как раз, не успев дойти до очередного светлого круга, я увидел Ниро́. Парень спокойно шёл по улице, под распахнутой курткой блестело горлышко бутылки, а в руке он вертел настоящие наручники. Откуда он стянул их я не знал, но в красках представил, что может произойти, если он сможет защёлкнуть их на руках Кисси. Ниро́ прошёл мимо, а за ним тянулся густой алкогольный шлейф. Он был жутко пьян.
Над моей головой каркнул ворон. Громко, как колокольный звон. По улице прокатилось гулкое эхо его хриплого крика. Кровь зашумела в ушах. Я слышал в этом карканье призыв, почти приказ остановить Ниро́. Спасти Кисси. Я вышел под свет фонаря. Мой противник оглянулся, глядя на птицу, наклонился, подбирая камень, и замер. Для него я возник из ниоткуда.
– Эй! Ты кто? – его голос слегка звенел от страха впервые на моей памяти.
– Ты к ней не пойдёшь! – я постарался сказать это громко и уверенно, но получилось почти так же высоко и испуганно, как у него.
– Ро́ман? – Ниро́ рассмеялся и подбросил камень на руке. – Иди отсюда, пугало носатое! Ты не помешаешь мне повеселиться! Или можешь топать за мной и поглядеть в щёлочку, как я буду пялить красотку Кисси.
У меня задрожали руки. Стало очень жарко. Куртка соскользнула с плеч и упала в пыль. Над головой закаркали вороны. Много. Десятки. Они носились в небе, как будто увидели труп сдохшей лошади и радостно горланили о том, что сейчас будет пир. Я видел, как шевелятся губы Ниро́, кривясь в усмешке и выплёвывая новые издевательства, как он прижимает ладонь к животу, изображая хохот, и тычет в меня пальцем. А потом крик ворон заполнил мою голову. В глазах стало темно мельтешения чёрных перьев с маслянистым переливом. Кажется, я закричал.
Что было дальше – я не могу вспомнить. Так часто бывает, когда что-то происходит впервые. Делаешь всё инстинктивно или не делаешь ничего, но память теряется. Остаётся только следствие. Тьма перед глазами рассеялась, когда лица коснулась вода. Я вздрогнул и осмотрелся. В полутёмной душевой я стоял один. Скудное желтоватое освещение делало окружающее