Грязные Чернила. Лана Ива
лицом, и вдруг протягивает мне сигарету. – Держи, если так хочешь. Только сильно не затягивайся, хотя ты вряд ли сможешь.
Я киваю, осторожно беру её кончиками пальцев и делаю маленькую затяжку. Горло тут же заполняется едким неприятным дымом, и я начинаю кашлять.
– Фу, мерзость какая! – хриплю я, возвращая сигарету. Во рту появляется противный привкус. Ну и что в этом может быть приятного?
Харрис, смеясь, протягивает мне стакан.
– Выпей, это вода.
Я удивляюсь, что там не алкоголь, но ничего не говорю. Делаю пару глотков и становится немного легче.
– Спасибо.
– И часто ты любишь брать в рот всякую дрянь?
– Уж точно не так часто, как ты!
Лиам фыркает от смеха.
– Один-один, крошка, – говорит он и тушит сигарету в пепельнице, после чего допивает воду.
– Серьёзно, зачем тебе вся эта гадость?
Он пожимает плечами.
– Баловство, привычка, способ расслабиться, получить вдохновение.
– Есть много других способов расслабиться и получить вдохновение.
Я тут же жалею, что это сказала, думая, что Лиам опять начнёт шутить про секс. Его глаза вспыхивают, но говорит он совсем другое.
– Согласен, но эти способы меня пока вполне устраивают. А ты хоть была раньше на вечеринках?
– Да, в универе пару раз.
– Пару раз? А что ты делала в выходные? Как развлекалась?
Он выглядит удивлённым, даже ошеломлённым. Конечно, для него тусовки это обычное дело, для меня – ад сущий.
– Я жила с сестрой в Чикаго, когда училась. У меня не было компании, и все свои выходные я подрабатывала бариста в кофейне рядом с универом. Либо ездила к маме. Мы готовили вкусности, смотрели старые фильмы. Если мамы не было дома, я рисовала и… Хм.
Я замолкаю, внезапно стушевавшись. Зачем я это рассказываю? Ему такое явно неинтересно. Я не собиралась откровенничать перед Лиамом, но воспоминания о доме развязали мне язык. В груди поднимается тепло вперемешку с тоской. Я соскучилась по маме, Чипсу и Пим и с удовольствием бы их всех зацеловала сейчас.
– Значит, ты семейная девочка, – подытоживает Лиам, и я сержусь на себя за то, что поделилась с ним личным.
– И что в этом плохого? Хотя о чём это я, тебе меня не понять.
– Тише, тише, крошка. – Лиам улыбается, подхватывает прядь моих волос и щекочет мне нос.
Я чихаю, и мы оба смеёмся.
– Я не сказал, что это плохо. Наоборот, мило.
– И скучно.
– Нет. Мило. Значит, ты ещё и рисуешь?
– Да. Я была трудным ребёнком, куда родители меня только не отдавали. – Я вновь с головой опускаюсь в воспоминания, ничего не могу с собой поделать. – Отец записал меня на карате, чтобы я могла за себя постоять, потом мама отдала меня в художественную школу. Поначалу карате мне нравилось больше, если честно. А вообще, я хотела быть как отец, когда вырасту. Заниматься музыкой, играть на гитаре, выступать и путешествовать, но, к сожалению, его талант совершенно мне не передался. Ты ведь слышал сегодня