Станция Солярис. Алексей Корепанов
руками острые колени, и уныло свистел, и раскачивался в такт свисту. Небожитель…
Устав от вышагивания по комнате, я прилег на диван и, вероятно, задремал под монотонный свист. Потому что мне привиделась вдруг безобразная бородатая рожа, подмигивающая красным глазом. Рожа соскочила с майки розового поклонника Агадона, нависла надо мной и раскрыла клыкастую пасть. Черные космы упали мне на лицо, я, задыхаясь, рванулся в сторону – и проснулся.
Кровь била в виски, спина взмокла от пота. Убрав из раковины пустые бутылки, я подставил голову под кран. Оцепенение проходило, на смену ему шли бодрость и уверенность в успехе. Ощутив подъем жизненных сил, я решил использовать его для благоустройства быта и, взяв какую-то тряпку, принялся наводить порядок в квартире.
Сил я не жалел, но все-таки повозиться пришлось порядочно – грязи хватало. Сутки здесь были короче, чем земные, и небо уже потемнело, когда я наконец управился с уборкой, принял душ и с удовольствием отведал яства, преподнесенные продуктопроводом. Райские жители питались совсем неплохо, во всяком случае, не хуже, чем мы на нашей современной великолепной базе.
Как там моя база? Что-то там Зоечка поделывает, грустит ли? Снаряжает ли помощь Дитрих? Пора бы им уже и сообразить, что со мной не все в порядке – на дальсвязь-то не вышел. Впрочем, пока доберутся…
Вернувшись в комнату, я услышал за распахнутым окном негромкий скрип. Выглянул на улицу и увидел странную процессию. Во всю ширину дороги в четыре ряда шли женщины в красных плащах с откинутыми капюшонами и в белых перчатках. Они шли медленно, глядя прямо перед собой, молодые, пожилые и совсем дряхлые, каждая держала синюю ленту. Ленты эти, переплетаясь, превращались в канаты, привязанные к черной повозке, которая со скрипом двигалась вслед за ними. Повозка проехала под моим окном, и я хорошо разглядел, что лежало там, на небольшой красной подушке.
Там лежали две руки. Две отрезанные по локоть человеческие руки.
Они лежали ладонями вверх, и желтые пальцы были немного скрючены.
Я вышел на улицу, спокойный, как сжатая пружина. Осмотрелся и направился искать двадцать первый сектор.
Через несколько кварталов улицы стали оживать. Люди выходили из подъездов, из-за серых домов. Хлопали двери, шаркали по асфальту подошвы. Люди шли в одном направлении, вглубь серой пустыни Города, туда же, куда шел и я.
Я догнал двух совсем молодых девчонок в причудливых нарядах с множеством разноцветных лент. Девчонки что-то со смехом говорили друг другу, и ленты весело развевались над серым асфальтом.
– Послушайте, где тут Сад трех покойников?
– Он не знает, где Сад трех покойников! – девчонка засмеялась.
Хорошо она смеялась. Беззаботно. Нормальным человеческим смехом.
– Он не знает, где Сад трех покойников! – подхватила другая. – Все идут в Сад трех покойников!
– Сегодня в Саду погреются ручки!
– И попрыгают ножки!
Девчонки взялись за руки и стремительно полетели по тротуару, и яркие