Маньяк. Сергей Леонтьев
– Абрам Саулович задержался на работе. Надо было подмазать проверяющих из горторга, чтобы не написали в акте чего не следует. В «диванной», как сотрудники называли комнату, смежную с начальственным кабинетом, накрыли стол. Старинный друг, директор центрального гастронома, не подвел. Прислал и то, что на прилавках появлялось исключительно в конце квартала, когда план горел, и то, что на прилавках не появлялось никогда. Ревизоры ушли довольные, унося в желудках деликатесы, а в портфелях пухлые конверты.
Домой Нудельман успел вернуться только к повтору «Времени». Ади уже спала, и Абрам Саулович, сев поближе к экрану, уменьшил громкость, насколько позволил севший в последнее время слух. Когда, завершая передачу, заиграла сюита Свиридова, Нудельман выключил телевизор и пошел к буфету, чтобы выпить на ночь рюмку коньяка. День выдался хлопотный, а коньяк действовал лучше любого снотворного. И вдруг этот звонок в дверь. Абрам Саулович рефлекторно посмотрел на стоявшие в углу комнаты старинные часы, только что отбившие половину двенадцатого, и решил не открывать. Может, квартирой ошиблись или мальчишки хулиганят. Они с Ади никого не ждут, и приличные люди по гостям в такое время не ходят. Однако неизвестный за дверью не унимался, давил на кнопку, звонок заливался, разрывая ночную тишину. У Ади, конечно, сон молодой, крепкий, но такой шум кого угодно поднимет. Запахнув плотнее японский шелковый халат с драконами, Нудельман, недовольно ворча, направился в прихожую. Всегда ярко освещенная лестничная площадка была погружена в темноту, и в дверной глазок Абрам Саулович ничего разглядеть не сумел. Раздражение сменилось тревогой, если не сказать страхом. Весь город знал, что Нудельман – человек не бедный и в квартире есть чем поживиться. «Не позвонить ли в милицию?» – подумал Абрам Саулович, глядя на стоявшей на тумбочке телефон.
«А может, за дверью как раз милиция?» – обожгла внезапная мысль. Прокатившаяся в прошлом месяце по городу волна арестов Нудельмана не коснулась, хотя он ждал визита людей в погонах и даже подготовил «допровский чемоданчик»[13] со всем необходимым. Через его комиссионный магазин активно сбывалась левая меховая продукция из Казахстана[14]. Кроме того, были другие точки сбыта, которые Абрам Саулович лично контролировал за неплохие комиссионные. Но Бог миловал, за ним так и не явились. Не обошлось, конечно, без материальных потерь. Последнюю крупную партию шуб пришлось буквально похоронить, без малого сто тысяч рублей ночью закопали за городом. А могло быть гораздо хуже, взять того же Феликса Гофмана, директора универмага, так его удар во время ареста хватил, хоть и молодой совсем и на здоровье никогда не жаловался. Три дня в реанимации полежал, и на погост увезли. Так что жаловаться грех. Как говорится, «спасибо тебе, Господи, что взял деньгами!».
Впрочем, было и вполне логичное объяснение тому, что на допросах бывшие партнеры имя директора комиссионного магазина не упомянули. Абрам Саулович держал общую кассу, куда все регулярно отчисляли процент от дохода, что называется, на «черный день». И теперь, когда этот самый день наступил, люди предусмотрительно
Допровский чемоданчик – от аббревиатуры ДОПР (Дом принудительных работ) – устаревшего названия мест исполнения наказаний. Готовясь к аресту, Нудельман собрал вещи, которые потребуются при нахождении в следственном изоляторе.
События описаны в романе Сергея Леонтьева «Взрыв».