Кровавые сны. Станислав Блейк
осталась только кровь, – сказала Амброзия и рассекла предплечье острым ножом. Кровь частыми каплями стала наполнять пустое блюдце, и Феликс задрожал, понимая, что отступления не будет.
Окно было распахнуто, оно выходило на глухую стену соседнего здания, и было расположено слишком высоко, чтобы кто-нибудь мог подсмотреть происходящее внутри.
– Глупцы повторяют бредни, будто бы метаморфы меняют лики вместе с обувью и платьем, – продолжала женщина, следя за каплями своей крови, падающими в постепенно наполняющуюся емкость. – Но, на самом деле, мы сбрасываем одежду, чтобы не запутаться и не попасть в нелепую ловушку после преображения. Стань в центр квадрата, сын, избавься от всего, что на тебе одето.
С этими словами женщина, подавая пример, развязала тесемки ночной рубашки, и та упала с ее плеч к босым ногам. Мгновение Феликс задержал взгляд на тяжелой груди, крепких бедрах и стройных коленях матери. Потом подчинился ее словам и застыл в центре квадрата, слушая непонятные слова, произносимые женщиной. Ее фраза была короткой, ровно такой, чтобы Феликс успел подумать: «Нас сожгут, если увидят!»
Но, вместо матери, перед ним стояло на четырех лапах прекрасное темное существо, огромная кошка, которую он уже видел не только на картинках, но и живьем, в зверинце Антверпена, только песочную, а не цвета кофейных зерен. Или там была львица? В то же мгновение невидимая плеть обвила его собственный позвоночник, пол приблизился, а вместо своих рук, он вдруг увидел пятнистые лапы, мышцы и кости потекли внутри его тела, но боль от этого была не слишком сильной, скорее она граничила с наслаждением.
Мать приблизилась к нему, дотронулась до его носа белыми кошачьими усами, издала ласковое урчание. Феликс повернулся и увидел свой хвост, красивый и толстый – куда там домашнему коту! Черная пантера повернулась, вскочила на раму раскрытого окна, и, обождав, пока рядом с ней окажется пятнистый детеныш, прыгнула вниз. Феликс последовал за матерью. С каждым мгновением собственные ощущения в образе леопарда нравились ему все больше. Две стремительные тени стелились по безлюдным улочкам спящего Флиссингена, и Феликс вскоре понял, что направляются они к портовым складам.
Ни одному человеку не пришло бы в голову, что возможно допрыгнуть до вентиляционных окон, расположенных на высоте трехэтажного дома, под укрытием скатов черепичной крыши. Для матери-пантеры это было сущим пустяком. Феликсу, правда, удалось оказаться рядом с матерью только с третьего прыжка, когда он додумался немного разогнаться и выпустить когти, цепляясь за бревенчатую стену под высоким окном. Внутри склад оказался наполнен мешками с зерном. То ли его привозили во Флиссинген для дальнейшей отправки по морю, то ли наоборот, сгружали с кораблей, чтобы дальше везти на знаменитые ветряные мельницы для последующей переработки в муку. Недаром, Нижние Земли нередко назывались остальными европейцами страной ветряных мельниц. Впрочем, производство муки вовсе не интересовало двух метаморфов – они явились за теми, кого привлекало