Безславинск. Михаил Болле
иностранного соученика, который проучился с вами совсем недолго. Спасибо тебе, МарТин! Большое спасибо за разрисованную стену нашей школы.
Заговорил Изиль Лелюдович без особого ораторского жара. Но каждое его слово, казалось, было давно и заботливо им выращено, обдумано. Потому ложилось оно в души ребят глубоко и запоминалось надолго.
– Столько краски дорогой напрасно перевели… – негромко вставила Лана Дмитрина. Ей хотелось тоже «поблагодарить» МарТина, только, может быть, другими, не такими гладкими и умными словами.
– М-да, – согласился Изиль Лелюдович, – Ну да ладно теперь.
Кто-то подтолкнул МарТина в спину, и он вышел в центр холла, оказавшись ровно в пяти шагах от директорского стула.
МарТин… Странный юноша, непохожий на всех, толком не понимающий по-русски и тем более по-украински. Черные волосы на его голове были забавно взъерошены, как прическа его любимого мультипликационного героя Барта Симпсона.
МарТин… Он стоял и широко, и искренне улыбался, приподымаясь на мыски, стараясь скрыть свой маленький рост. Но у него это плохо получалось, совсем уж наивно. Слабые мышцы и словно разболтанные суставы не слушались своего хозяина. Косой разрез глаз, маленькие рот и нос, поперечная ладонная складка и немного плоская форма головы делали МарТина и правда похожим на инопланетянина.
У МарТина был синдром Дауна.
В руках он держал англо-русский и русско-английский словарик – вечный свой спутник, подаренный любимой мамой, по которой МарТин так часто скучал.
Немного покачавшись на мысках, МарТин радостно обратился на своём родном языке к долговязому Шарипу Ахмедовичу – учителю английского:
– Шэрьеп Ахметоч, я и ещё могу разрисовать! Только скажите! Будет красиво!
Кто-то из грамотных учеников, опередив Шарипа Ахмедовича, выкрикнул:
– Он еще может намалюкать!
Изиль Лелюдович скрипнул лошадиными челюстями, почесал шею, внимательно посмотрел на МарТина, затем отрезал:
– Нет-нет! Не трэбо! Нам хватит и этого зарубежного творчества. Так… о чем это я? А! Вот тебе и подарок, – директор подмигнул Лане Дмитрине и, неуклюже протянув руку, взял со стола видеокамеру, после продолжил: – Видеокамера, так сказать! И не просто подарок, а некий инструмент для нового творческого задания. К нам в Безславинск через три дня приезжают журналисты с иностранного телевидения. Сними маленький фильм, МарТин, типа репортажа о мирных людях, пострадавших во время перестрелок, сними для… – здесь он задумался, загибая пальцы на левой руке, словно что-то считая. – Вот! Вспомнил – «Рашша Тудэй» называется, а через пару недель его покажут по английскому телевидению… Прославишься, заработаешь деньжат, сделаешь маме подарок, а ещё слетаешь на родину в Лондон…
Шарип Ахмедович старался переводить слово в слово, к слову, его знания английского языка заметно улучшились после появления