Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908. Цзюн Чан
Цыси удалось восстановить мир в своей стране. В результате она стала пользоваться непререкаемым авторитетом в глазах своей знати и свела на нет сопротивление предстоящей политике по возрождению империи, пребывавшей в плачевном состоянии[18]. Войны с Западом стоили Пекину больше 300 миллионов лянов серебром. Улицы Пекина наполнились попрошайками, среди которых попадались женщины, обычно укрывавшиеся от общественного внимания, а теперь в рубище пристававшие к прохожим. Но под властью Цыси Китай без малого за десять лет переживет поразительное возрождение и достигнет высокого уровня народного благосостояния. Большим подспорьем в этом деле послужил новый полноводный источник поступлений средств в казну: таможенные доходы от растущего торгового оборота с Западом благодаря политике открытых дверей, объявленной Цыси.
Цыси увидела огромный потенциал во внешней торговле, центр которой находился в Шанхае, где река Янцзы впадает в Восточно-Китайское море. В первые месяцы после прихода к власти (в начале 1862 года) она сказала великому князю Гуну: «Шанхай для нас – всего лишь медвежий угол, и к тому же опасный, как куча сырых куриных яиц [тайпины грозили его захватить]. При этом благодаря объединенной деятельности там иностранных и китайских купцов он превращается в богатый источник средств на содержание нашей армии. Я слышала, что за последние пару месяцев за счет одного только импортного сбора там получили 800 тысяч лянов… Мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы сохранить за собой это место», – приказала она. На примере Шанхая она убедилась в том, что политика открытых дверей на Запад обещает громадные возможности ее империи, и она не преминула ими воспользоваться. В 1863 году Шанхай посетили 6800 грузовых морских судов, то есть их число во много раз подскочило с тысячи или около того судов при ее покойном муже.
С расширением внешней торговли Китаю потребовалась толковая, то есть неподкупная, таможенная служба. Генеральным инспектором Китайской морской таможни великий князь Гун рекомендовал назначить сотрудника этой службы двадцативосьмилетнего ирландца Роберта Харта из графства Арма. Цыси его кандидатуру одобрила. Через год после назначения она по достоинству оценила его добросовестность.
Харт родился в один год с вдовствующей императрицей, то есть в 1835 году, получил образование в Королевском колледже Белфаста, а первый раз прибыл в Китай смышленым, наивным и честным девятнадцатилетним будущим переводчиком британской консульской службы. Как выдающийся лингвист, он к тому же привез с собой несколько наград за достижения в логике, латинском языке, английской литературе, истории, метафизике, естествознании, юриспруденции и физической географии. По его дневниковым записям можно судить о нем как о последовательном христианине, неравнодушном к проблемам нравственности и справедливости, и как о человеке, питающем глубокую симпатию к китайцам. В одной своей записи, сделанной сразу после прибытия
В местах, где не происходило разграбления или не появлялись мятежники, восстановление произошло стремительно. Уже в середине 1860-х годов английский атташе Фриман-Митфорд отмечал: «Процветание Кантона буквально бросается в глаза, оно – явление вполне очевидное».