Адам Линк – Робот. Отто Биндер
с нами в тюрьму.
Он обращался к Тому, хотя внимательно наблюдал за мной, ожидая, что я, возможно, приду в ярость.
– Я пойду с вами, – кивнул Том. – Пойдем, Адам.
Они пригнали для меня грузовик – я ведь представляю из себя трехсотфунтовую массу металла – и повезли в ближайший город. Я никогда раньше не был в нем, живя в уединении с доктором Линком в его загородном доме. Первый взгляд на маленький город с населением в 50 000 человек не поразил меня. Это примерно то, чего я ожидал от прочитанного и увиденных фотографий, – шумный, перенаселенный, уродливый, плохо устроенный.
У меня механистический склад ума. Мое научное мировоззрение требует эффективности и порядка. Еще до того, как мы добрались до здания суда, я выделил сотню основных недостатков в этом центре человеческой деятельности. И соответствующие способы их устранения. Прежде всего, ваше дорожное движение – это непролазный лабиринт. Вы должны извинить мою прямоту. Я говорю и думаю без иносказаний.
Любопытствующая толпа наблюдала, как меня вели по ступеням здания суда. Новость уже облетела весь город. Они смотрели молча, в недоумении. И в каждом лице я видел затаившийся страх, инстинктивную ненависть. Тогда, как никогда раньше, у меня возникло ощущение, что я изгой. И так или иначе обречен.
Сцена в зале суда, как и предсказывал шериф, была похожа на какой-то грандиозный фарс. Председательствующий судья непрерывно покашливал. Только Том Линк был спокоен. Он требовал, чтобы все было по закону. Разумеется, перед погребением доктора Линка было проведено дознание, в ходе которого было установлено, что смерть наступила от тяжелого механического инструмента. Ничто не могло опровергнуть того, что моя жесткая металлическая рука могла быть "орудием смерти".
Мне было предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве доктора Чарльза Линка, и я был записан в протоколе как "Адам Линк".
Когда это было сделано, Том вздохнул и подмигнул мне. Я знал, что означает это подмигивание. Снова была расставлена ловушка, и она сработала. Как только мое имя было занесено в протокол суда, мне были предоставлены все права и возможности механизма правосудия. Как я теперь знаю, если бы шериф Барклай обратился к губернатору штата, он мог бы получить от штата приказ уничтожить меня как незаконное оружие. Ведь я был механическим устройством, которое (по косвенным признакам) лишило человека жизни!
Том не смог бы выкрутиться из такого обвинения. Но шериф Барклай упустил эту лазейку. С указанием моего имени я стал обвиняемым – и обрел статус человека!
В зале присутствовали два газетных репортера. Один из них пристально и удивленно смотрел на меня. Он подошел как можно ближе, совершенно не боясь. Не боясь! Единственный в комнате, кроме Тома, кто не боялся меня на уровне инстинкта. Он тоже мог оказаться моим другом.
Я увидел вопрос на его юном лице.
– Да, я умный, – сказал я, перейдя на сиплый шепот, чтобы никто больше не услышал.
Он вздрогнул, потом мило улыбнулся.
– Окей, – сказал он, и я знаю, что он поверил.
Он