Искусство прозы, а заодно и поэзии. Андрей Левкин
десятилетие, для меня с рок-музыкой было примерно так же, но и в голову не могло прийти внутренне соотнестись с Нилом Янгом (кто это вообще такой?). Конечно, в том-то и дело, что тогда у всех были свои истории, и именно это и существенно: почему именно этот Янг и, мало того, именно эта песня оказалась такой важной – тем более сильно после выхода альбома? Не так чтобы насквозь важной, но, по крайней мере, она стала образующим элементом книги. А она мало того, что о городке в Северном Онтарио (зачем мне он?), так еще и по тексту вполне ужасна:
There is a town in North Ontario,
With dream comfort memory to spare,
And in my mind I still need a place to go,
All my changes were there.
Да, понятно, что книга не так чтобы о песне, хотя и она, и все обстоятельства Янга, написания песни и т. п. тщательно изучены. Разумеется, привязка к одной песне, которая была важной там-то и тогда-то, проясняет обстоятельства тогдашней тамошней жизни. Конечно, не только ее, а и той жизни, которая – вычисляемая с той или иной достоверностью – стоит за исходным артефактом и цивилизацией, его произведшей. Эта цивилизация отчасти додумывается, но и вполне конкретно уточняется в деталях, связанных с той же песнью и вообще системно: собирая фотографии и подробности того, как там все могло быть. Вполне исследовательский проект – еще не тот, что в книге, а тот, который происходил в 70‑е. Все серьезно: попытка восстановить неведомый тип жизни на основании явно недостаточных данных. Вот тот самый, связанный с Западом и рок-музыкой в целом.
Тут еще оговорка: мне все это понять сложно. У меня представление о «той стороне» было, что ли, более бытовым. Рига все же в другом месте, да и вообще устроена иначе. На почте можно было вполне свободно выписать польские арт-журналы, не говоря уже о том же польском радио, которое вещало на длинных волнах. Не считая даже самого города, вполне условно советского – по крайней мере, архитектурно. Так что там все имело относительно бытовые основания и совершенно не требовало связи с Америкой через обложки альбомов и скудные подробности жизни музыкантов, как это происходило – судя по тексту – у авторов. Это же представить себе трудно – совершенно громадное расстояние, через которое исходный месседж имеет мало шансов добраться, сохранив хоть какой-то код исходной реальности. К слову, вряд ли в том же Горьком времен ссылки Сахарова было распространено пусть даже и заглушаемое вещание западных радиостанций.
Все это сообщено лишь затем, чтобы обозначить позицию рецензента: при всем сочувствии и высочайшей оценке горьковчан 70‑х (они же практически сумели восстановить эти коды!), в данной книге нет ничего такого, что могло бы возбудить во мне ностальгические чувства на основе узнавания. Тем более что сама песня – как по мне – чрезвычайно занудна, просто кантри какое-то.
Так что лирическая часть во мне не резонирует. Значит, тем более объективным будет мое похвальное суждение о книге. Здесь три главных пункта, любой из которых обеспечил бы ей качество, а ведь они еще не по отдельности, а связаны.
Итак, одна песенка и множество историй вокруг нее. Как-то происходивших в то время или