Лиза. Татьяна Краснова
стеклянное, выглядывает из-за деревьев, как привидение. Бывшая столовая. В жизни бы не поверила, что буду лазить по заброшенным домам! Внутри сумрачно, несмотря на стеклянные стены. Вестибюль – как футбольное поле. И во всю стену картина: синие волны, желтый пляж, загорелые люди – играют в мяч, в бадминтон, плавают, дети строят дворцы из песка. Все здоровые и радостные. Я таких счастливых лиц никогда не видела. Л. сказала, что они и раньше были только на картинах и в старом кино. Что это герои советских мифов.
И вдруг раздался чудовищный хохот! Звуки заполнили всё здание до потолка, и переполнили, и летали от стены к стене. Я схватилась за Л. и зажмурилась. Думала, это что-то сверхъестественное. А оказалось, это человек. Даже двое. Правда, напугал нас только один – идиотский Волчок. Он теперь, как выяснилось, Данила, но всё равно пусть будет Волчок. Я так привыкла. Второй, Шницель, или как его – Шницер, похожий на скелета с глазами, поклонился нам как-то опасливо, издали. А Волчок как спросит:
– Что же вы не ругаетесь, я вас напугал, наверное? – и голос опять получился гигантским, как фигуры на стенах, как будто это они заговорили. Волчок аж рот себе зажал. Я думала, Л. сейчас его отчитает, а она чему-то обрадовалась и говорит шепотом:
– Скажите что-нибудь еще, Данила, только не так громко.
– А что сказать?
– Ну, вы же оживили великанов, говорите за них! Что угодно, хоть про погоду: какая погода хорошая!
И Волчок послушно повторил:
– Какая погода хорошая. – И получилось уже не страшно, а просто громко, как в мегафон, и даже торжественно. А Лиза как ни в чем не бывало:
– Какой песочек горячий!
И я подключилась:
– А какая водичка теплая! Пойдемте купаться!
И так заговорили все великаны, и великанши, и великанские дети. Они смеялись и обсуждали, что дадут на обед и какое вечером будет кино. Так здорово! Один Шницер отмалчивался и шепотом объяснил:
– Я закашляюсь и всё испорчу. А давайте поднимемся в столовую? Там тоже есть панно.
И мы взошли по грандиозной лестнице, где каждая ступенька по отдельности, а в просветы между ними видно пространство внизу, как с дерева, когда лезешь с ветки на ветку.
Столовая оказалась, как целых два футбольных поля, только с колоннами. Там легко представлялись столы с белыми скатертями и с уменьшенными копиями великанов, которые с аппетитом едят. Картина на стене была – деревья, озеро, многоэтажные дома, подъемные краны. А великаны идут на фоне всего этого, взявшись за руки, и смотрят не на нарисованные пейзажи, а на настоящие – в окно.
– Тоже Головина работа, – сказал Ш. Волчку, а нам пояснил: – Я Данилу на экскурсию привел, показать советскую монументальную живопись. Как удачно, что всё сохранилось.
– А этих будем оживлять? – Волчку не терпелось еще поиграть! Дитя малое.
Но Л. не решалась:
– Они какие-то… смотрят непонятно куда. И не друг на друга, и не на нас. И о чем