Собрание произведений. Т. III. Переводы и комментарии. Анри Волохонский
будут скромны как Слониха. Ибо я ясно поняла, что она очень боится того Дракона, и когда подойдет у ней срок, то размещается, где много воды вокруг островка, и там рожает из-за страха перед Драконом. Я же знаю, что натура Дракона жгучая и не выносит большого количества воды, точно как пламя. Поэтому, опасаясь Дракона, Слониха помещается в воде, но она все же не чувствует уверенности, пока ее Слон не окажется здесь же, на берегу, чтобы задержать Дракона, если также и тот явится и захочет войти в воду. Я действительно желаю, чтобы все женщины береглись, словно Слонихи, дабы, когда пришедший мужчина будет вести себя непристойным образом, ему было бы сказано такое, что заставило бы его действовать с крайней осторожностью и из чего проистек бы наименьший вред. А когда он так будет поступать, выйдет, что сделал он как надо. Но мир не таков, и есть дамы, которые верят, чему слышат, и молчат, о чем видят.
Также и Голубь обозначает это ясно для нас, клянусь верой моей, насколько я поняла. И мне кажется, что в целом мире эта птица больше всех боится, что ее поймают. А потому, насколько я смыслю, она удивительно умна и изобретательна. Ибо, опасаясь обманщиков и поимщиков, я полагаю, сидит она охотно на поверхности воды из-за того, наверное, что вода имеет свойство зеркала и Голубь может в ней видеть хотя бы хищную птицу – Сокола или Ястреба, когда те хотят ему вредить. Так он видит на расстоянии их отражение в воде и улетает в укрытие. А потому нет в этом мире ничего ценнее предвидения, и вода, нас о таких вещах предостерегающая, поистине замечательна. Голубь учит нас садиться на воду, если мы чего-либо опасаемся, как и Слон, который боится этого чертова Дракона. И клянусь душой моею, оба животных совершенно правы, и обеих вещей нужно остерегаться. Но первая из них – это Дракон с его ядовитым языком, который убивает всех животных прикосновением.
Ах, господин мой, а нет ли и среди нас таких же Драконов? Я верю и знаю – они есть, и еще я знаю: они хуже тех Драконов. И я скажу Вам, кто они и каким образом они хуже, как уже раньше говорила о тех, кто страдает от любви, пока не умирает. Их, конечно, жаль. Но, душою клянусь, мужчина может говорить, что умирает от любви, даже понятия о ней не имея, а вот я, хоть по милости Божьей свободна от всяких чувств, любовь знаю. И я точно говорю, что такие люди хуже, чем вышеупомянутый Дракон. Ибо Дракон отравляет лишь то, к чему прикасается, а этот вероломный обманщик со своим мерзким, ядовитым, истертым языком разливается в надеждах добиться чего-то там с женщиной, им соблазняемой, и неважно ему, какое зло может он ей причинить. Есть ли кто хуже? О да, конечно. Если бы худших не существовало, все было бы в порядке. Но злой Дракон, предатель, подлец, – теперь он хвастает, что добился своего. Не сам ли это и есть злой Дракон? Я утверждаю, что ни один смертный не может отомстить этому Дракону с должной жестокостью. А что выходит из всего такого бахвальства? Кого еще можно обидеть, кроме как бедную, несчастную, обманутую женщину?
Во имя Божие, да, это так. Ибо когда он совершил свою дерзость, женщина приходит в