Зло той же меры. Михаил Теверовский
и сверля из-за забрала взглядом эту однообразную, точь-в-точь как остальные полицейские в машине, чёрную фигуру с шлемом на голове. – Ты полез и меня за собой потянул в такую жопу только потому, что мозги у тебя к чёрту набекрень. Не знаю, ты там что-то хочешь доказать себе или просто-напросто отбитый, скажу одно – иди ты на хрен. Спасибо за внимание.
– То, что ты не хочешь делать свою работу – твоя проблема, а не моя.
– Не хочу делать работу?! – всё тлеющее и искрящееся в моём сознании и душе вмиг взорвалось, вырываясь наружу с такой мощной силой, словно извергался вновь сам Везувий. – Гнида, мать твою! Из-за него чуть как крысы не подохли, а он ещё свой рот открывает, тварь…
Крича во всё горло, я вскочил со своего места и хотел броситься на напарника. Внутри меня всё клокотало, а в голове пульсировала лишь одна мысль и желание – сделать из него чёртову отбивную. А если подохнет, то вообще замечательно… Меня удерживали сидевшие рядом с нами полицейские, вдвоём буквально пригвоздив обратно к сиденью. Я продолжал брыкаться и орать, пока силы, держащиеся на остатках бьющего в кровь адреналина, не иссякли совсем. Тогда наконец я откинулся на спинку, со стуком ударившись шлемом об металлический борт автомобиля, и обмяк. Но высказывать напарнику всё то, что о нём думаю, уже раз десятый не переставал, потому сидящий рядом полицейский продолжал на всякий случай придерживать меня тяжёлой рукой, выставив её наподобие шлагбаума.
Тем временем бронеавтомобиль нёсся по дорогам города напрямую к нашему общему для госслужащих «муравейнику», который было принято называть слегка менее обидно – «Офисом»; в любом случае, и тот, и другой варианты звучат лучше, чем «Центральное министерство управления и контроля внутренних дел Новоградска». ЦМУиКВДН. Язык даже на аббревиатуре сломаешь, а ведь всё начиналось с просто «Центрального министерства Новоградска». Моя филейная часть уже представляла из себя хорошую отбивную благодаря нескончаемым выщербинам и ямкам асфальта – который, между прочим, в прошлом году отмечал юбилей вместе с городом аж в пятнадцать лет. Конечно, его ремонтировали каждый год, особенно в те дни, когда лил особенно сильный ливень или же землю застилал толстый слой снега. Притом ремонтировали участками, заливая ямки квадратиками – которые, по всей видимости, стаивали весной вместе с тем же снегом. Но не это волновало меня в тот момент. Понемногу переставая бурлить и желать порвать напарника на куски, мой мозг принялся анализировать моё же поведение во время бегства от толпы: что я и как делал, где допустил ошибку, что мог сделать иначе. И тогда меня охватила мысль, от которой не так-то просто было избавиться: чёрт возьми, я был готов убить. Даже не просто готов – хотел этого. Минимум дважды жажда самой настоящей крови охватывала меня… Сначала эта проклятая мысль начать стрелять в голову нападающим, теперь желание забить до смерти напарника… Боже, что со мной? Ведь всю жизнь я хотел не калечить, не издеваться и тем более не убивать кого-либо, а, наоборот, защищать. Конечно, благодаря