Луковые кольца в сахарном сиропе. Катя Тева
и не притронулся. Маленький сарайчик, что украдкой выглядывал из-за дома, был забит под завязку.
Ирина вздохнула. Теперь ей самой придется об этом позаботится.
Деревянное крыльцо, ведущее в дом, перекосилось.
– Так и не успел починить, – она намеренно перешагнула через сломанную ступеньку.
– Ты скучаешь по нему? Да? – Маша положила руку матери на плечо.
– Я до сих пор не верю, что он умер, – Ирина открыла входную дверь. – теперь мы остались вдвоем. Два месяца прошло, а я не могу привыкнуть.
– Ты до сих пор обижена на него? – Маша бросила обувь и рюкзак прямо на пороге. – Мы никогда об этом не говорили…
– Да, никогда. Ты хочешь?
– А ты?
– Давай-ка пообедаем для начала, а потом и поговорим, – Ирина достала кастрюлю из холодильника и поставила на плиту. – Переодеваемся, пока суп греется. И руки помой!
Она зашла в свою комнату и взяла со столика портрет мужа. Он беззаботно улыбался, такой молодой и красивый. Ирина помнила тот день, когда была сделана эта фотография. Они поехали за город с друзьями и детьми. Маша тогда была совсем маленькой, даже в школу не ходила. Олег выпил лишнего и приревновал ее к своему приятелю. Ирина узнала об этом только дома. А потом взяла больничный, так как ссадины на лице были слишком заметными. И у нее появился новый миксер – так муж обычно просил прощения. Она уговаривала себя потерпеть, дать ему время, шанс все наладить и исправить. Ей хотелось, чтобы он наконец понял, какую боль причиняет близкому человеку. И вот он ушел, а она осталось, так и не услышав от него слов прощения и не успев простить.
Самое страшное, что Маша давно перестала быть ребенком и все понимала. И как теперь поговорить об этом откровенно? Она так привыкла делать вид, что все хорошо.
Подруг у нее давно не было – муж всех перевел, как только они поженились.
Единственное, что она почувствовала, когда увидела его мертвым на диване – облегчение. Но в этом она не призналась бы даже самой близкой подруге, если бы такая у нее была. Ни любви, ни жалости, ни чувства потери, только облегчение и стыд. А ведь позади остались двадцать лет брака. И кто из них двоих на самом деле был монстром? Ирина не хотела знать ответ на этот вопрос.
Накинув домашний костюм, она забрала волосы в хвост и вышла на кухню. Маша разливала горячий суп по тарелкам.
– Как дела в школе? – Ирина с нежностью посмотрела на свою дочь, которая хозяйничала у плиты. – И куда делся Витя? Обычно вы всегда вместе идете домой.
– Иванова дура, – Маша села за стол. – Она сегодня дежурила и вылила на Витьку ведро с грязной водой. Он сразу ушел, не остался на дополнительные по английскому.
– Зачем же она это сделала? – Ирина села напротив. На место, где обычно сидел ее муж, они не садились.
– Понятия не имею, весь класс смеялся над ним, кроме меня.
– Хочешь, я поговорю с ней?
– Не лезь, пожалуйста! Обещаешь? – Маша бросила на нее беспокойный взгляд. – Меня они не трогают, потому что понимают, что моя мама учительница. Витя просто очень умный,