Луковые кольца в сахарном сиропе. Катя Тева
своих пятнадцати лет. Большая часть ее одноклассниц давно носили в школу косметичку вместо пенала и лифчик, чего нельзя сказать о ее дочери.
– Давай поговорим, только спокойно. Иначе мы просто испортим наши отношения, а я этого не могу допустить.
– Почему ты столько лет с ним жила? – она повернулась и по щекам текли слезы. Зеленые глаза стали еще ярче. – Просто скажи.
– Ты еще молода, чтобы понять такие вещи, но я попробую объяснить, – Ирина села рядом, наклонив голову. – Когда мы поженились, все было хорошо. Слишком хорошо. Твой отец любил меня, а я его. Когда ты родилась, он всегда помогал мне, заботился о нас. А потом что-то изменилось.
– Он потерял работу? – Маша села, поджав ноги и посмотрела на мать.
– Да, там вышла нехорошая история, которая его подкосила. Он начал выпивать, нервничать, а я пыталась поддержать его и терпеливо ждала, когда все пройдет.
– Только ты так и не дождалась…
– Если ты будешь меня перебивать, то я не смогу продолжать. Мне тяжело об этом говорить, – Ирина выдержала паузу. – Потом я вышла на работу, нам нужно было как-то жить. И он начал срываться на мне. Потом просил прощения, клялся, что такого больше не повторится, плакал. А я верила. Я хотела жить, как раньше. Мне было жалко его. Я думала, что любовь победит, но не заметила, как она прошла.
– Когда ты это поняла?
– Два месяца назад. У меня до сих пор стоит перед глазами тот день. Я знала, что он выпил. Я была на работе и мне было страшно возвращаться домой. Он звонил мне и кричал. Помнишь, ты как раз ушла на репетицию? Я знала, что тебя нет. А значит он мог сделать что угодно. Когда я зашла домой, то меня насторожила тишина. Я решила, что он спит. Увидев его на диване, я так и подумала. А потом заметила, что у него открыты глаза. До сих пор вижу их перед собой. Когда я поняла, что произошло, то не могла сдвинуться с места. Эта проклятая тишина начала звенеть у меня в ушах. Мое тело перестало слушаться, ноги окаменели, руки задрожали. Но сердце мое затрепетало. Знаешь от чего?
Маша смотрела в упор, не шевелясь. Ирина громко сглотнула.
– От радости… – глаза ее наполнились слезами. – Только в этот миг я поняла, во что он превратил меня и мою жизнь. И когда до сих пор все выражают мне соболезнования, я надеваю маску несчастной вдовы. Я притворяюсь, что у меня горе. И я ненавижу себя. Но больше всего я страдаю оттого, что позволила тебе жить во всем этом.
– Мама… – Маша протянула руки и крепко обняла ее. – Прости, пожалуйста.
– Ты во всем права, и лишь об одном я молюсь, чтобы ты когда-нибудь простила меня за это. Ты не должна его ненавидеть, это неправильно. Твой отец любил нас, как умел. Постарайся понять это, пусть не сразу, но просто попробуй. И никогда не позволяй никому себя обижать, поняла?
Маша кивнула. Ирина поцеловала девочку в щеку и вышла из комнаты, чтобы дать каждой возможность переварить то, что только что произошло.
Глава 3
Чем стремительнее приближалось лето, тем больше веснушек проступало на его лице и руках. Зимой они впадали в спячку.
«Рыжий!» –