Пифагор, или Вы будете счастливы. Татьяна Тихонова
Крапивин вырвался к выходу в Галагу. Длинный переход-лабиринт, каменные вековые стены, к ним невозможно привыкнуть.
В остальном всё уже было знакомо, гостиница забронирована. Поэтому Крапивин понёсся к вездеходу, стоявшему у обочины неширокого шоссе – эта самая Леся махала с водительского места. Вездеход был обычный, местный, похожий на грушу. Крапивин взобрался на высокое сиденье, Леся что-то там задала на малюсеньком сенсорном экране, и машина… поползла. Поползла, иначе не скажешь. Крапивин выдохнул. Леся, глядя вперёд, сложила руки на коленях. Дутые перчатки торчали в разные стороны, как самые обычные великанские варежки на резинках.
– По Галаге иначе нельзя, – сказала она по-русски.
Вот так. Можно сказать, на краю мира встретились земляки. С одной стороны, это могло случиться и в другом месте, окажись она там, и люби её отец музыку ветра. С другой стороны, странное это дело слышать здесь родную речь, когда её совсем не ждёшь. Будто оказался ты в декорациях, заблудился между фанерными крашенными щитами. А всё настоящее, то самое с детством велосипедно-блинным маминым-бабушкиным, оно где-то далеко, тут лишь эхо его откликнулось, докатилось. Надо бы что-то ответить, да разве сразу сообразишь.
– Знаю, – буркнул растерянно Крапивин.
Две улицы в десять одноэтажных домов, красивеньких, неровных, похожих на груши, как и всё на Оломее. Но тепло и уютно, понемногу унифицировано сразу под всех прибывающих, как всегалактический код. А что ещё надо, если о доме не приходится думать порой месяцами. Ну и что, что в жилой блок приходилось забираться как в нору.
Машина продолжала ползти, но вдруг свернула. Показался шлюз.
Огромная камера медленно наполнялась густым паром, медленно светлела. Тарахтел на всегалактическом автопилот. Открылись ворота.
Белый густой туман охватил машину и, казалось, понёс. Скорость заметно прибавилась. Дороги не было видно, лишь двойное стекло вдруг пошло мелкими звёздочками. Но сильнее загудели обогреватели, и звёздочки вскоре исчезли.
Ненадолго стала видна дорога. Каменистая и пустынная. Крапивин дёрнулся на сиденье, оглядываясь, пытаясь охватить огромное, открывающееся в иллюминатор пространство, надеясь отыскать Пифагора. Нет. Скалы, клочья густого тумана, дорога и каменистые россыпи.
– Быстро шагает ваш Пифагор. Но далеко он уйти не мог. А у нас, между прочим, не больше двух часов в распоряжении, машина начнёт остывать. Кислорода хватит подольше, – сказала Леся. – А если высадите меня, то продержитесь ещё дольше.
– И искать буду дольше, – сказал Крапивин. Повернулся, попытавшись разглядеть в этом огромном комбезе попутчицу. Но разглядеть не удавалось, оставался голос как ориентир. Негромкий, небыстрый такой голос. – Вы извините меня. Растерялся, честно говоря. Спасибо вам, что вообще встретили! Сейчас бы я бегал по Галаге в поисках помощи. А Пифагор удивительный. И вот ведь – не мог он пойти. У него аккумулятор отключен! Ну как?! И куда он мог рвануть?
– Только я видела таких, как ваш Пифагор, четверых.