Дышите глубже, так бывает!. Алекс Больцано
ашиванию осенней питерской ипохондрии в отличные от мрачно-серого краски. С осторожностью применять на поздних сроках беременности, при хронической желчи на нашу своеобразную российскую действительность и поносах.
Поздний Цыпкин хорошо идёт зимними морозными вечерами, когда черный Джонни Уокер провоцирует пофилософствовать о жизни, вспомнить детство, утреннее какао с пенкой в детском саду, тёплый приятный ручей, растекающийся по животу во время «тихого часа», сопровождаемый каким-то неосознанным беспокойством; вспомнить отломанное Колькой колесо от зеленого железного грузовичка, которого они тогда не поделили, сидя на таких же железных горшках. А Колька, паразит, развалился сейчас в кресле напротив, лакает вискарь, отмораживается и ничего не помнит…
(из творческого диспута питерских интеллектуалов о лучших современных литераторах где-то в пыльной рюмочной на улице Марата)
Глава 1
– Сколько будет дважды два?
– А сколько надо?
– Вообще-то, пять.
– Ммм… Этот результат потребует масштабирования клиента на рост внутренних потребностей адвоката. Концептуально это возможно, если иное не следует из договора или закона. Но об этом мы позаботимся.
(Из серьёзного разговора юриста и клиента перед судебным заседанием).
«В большом имперском городе М было так много чиновников и денег, что, казалось, люди в России рождались только затем, чтобы приехать в город возможностей, стать чиновником или активистом общественной организации, побороться с коррупцией, может быть, даже немного отсидеть за неё, попутно срубить чуток деньжат и вернуться в новую провинцию где-нибудь под Барвихой или Жуковкой» – именно так начали бы свой бессмертный опус Ильф и Петров, живи они в наши дни.
Ан нет. Почему-то в России люди рождались в основном для того, чтобы однажды в понедельник сесть в рейсовую маршрутку в Родниках и поехать в далёкую М, постоять там на МКАДе, ругаясь в холодное окно на выруливающие на встречку чёрные членовозы членов разных дум, думавших о России всё воскресное разгуляево на даче. Затем наконец въехать в М, потолкаться в пробке на Третьем Кольце, громко матерясь в запотевшее стекло на мигалки слуг народа и на гайцов, принципиально не желающих стоять вместе с чернозёмом в нескончаемой пробке. Пожелать доброго пути хитрожопым водителям, несущимся по обочине на «мерсах» и «бомбах», а потом пытающимся нагло влезть обратно, чтобы наконец ещё через пару часиков добраться до работы своей мечты.
С неделю без отдыха покидав там кирпичи и цемент на стройке, поработав семь двенадцатичасовых смен на фабрике, выложив семь квадратных километров кафельной плитки, покрасив фасадов домов в Люберцах размером с два футбольных поля, спустя неделю недоумённо вернуться в родной Урюпинск с десятью тысячами в кармане.
Ещё в городе возможностей было много нефтяных компаний любых цветов: красно-белых, жёлто-чёрных, сине-красно-чёрных, зелёно-красных и даже бирюзовых. Не было только синей. Ей этот город был не по вкусу. Но вопросы предпочтений нефтяных компаний мало волновали Витю Приставкина, хотя он работал в одной из них. В маленькой такой нефтяной компании, расцвеченной всеми цветами радуги, как ирокез на рассвете.
Пробка на Ярославском шоссе, за выходные так и не пришедшая в себя после сумасшедшей рабочей недели, встревоженно дышала нервными бросками автомобилей из одной полосы в другую.
Мысли Вити, застрявшего там на два часа, были далеко. Перед его глазами стояло предстоящее локальное землетрясение в офисе, то есть плановые вопли градоначальницы их департамента Чебриковой Валентины Константиновны, в служебной переписке – ЧВК, а в народе почти ласково – Вагнерши.
Начальницей департамента закупок, в котором с понедельника по пятницу бездарно терял время Приставкин, была энергичная дама, разрываемая неустранимыми противоречиями собственной значимости и величия по рабочим дням, вечной молодости и обаяния – по выходным, и неприятного разочарования – в моменты ознакомления со своими паспортными данными.
Этот злосчастный паспорт содержал обманчивую информацию о владелице, совсем не соответствующую возрасту её души. За обложкой скрывалась её свежая фотография, по которой бронежилет и кевларовый шлем выдают сразу, без заполнения в анкете адреса о пересылке праха. Это было ужасно.
Сегодня был суровый понедельник. Значит, Вагнерша после вчерашнего активного времяпровождения будет не в духе. И Витя хорошо понимал, что Валентина Константиновна сегодня с утра будет заниматься боевой подготовкой личного состава ЧВК «Вагнер» в полях, то есть в опенспейсе, в полном объёме. От армейских тягот, получается, папа сына не отмазал.
А значит, сегодня ЧВК Витю поимеют. Во-первых, за то, что он опаздывает уже на полчаса. А во-вторых, в контракте, который Витя делал накануне в пятницу вечером, они изволили найти какие-то ошибки.
Извержение Везувия в аудиосообщении в ватсапе длилось одну минуту и девять секунд и закончилось так же внезапно, как и началось. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Приставкин знал, что это был лишь разогрев.