Дышите глубже, так бывает!. Алекс Больцано
не учить физику в школе, то вся твоя жизнь будет наполнена чудесами и волшебством, Гарри Поттером и Игрой Престолов.
(полезный лайфхак поколения Пепси)
Арчибальд Галушкян, по словам его папы, являлся пра-пра-правнуком армянско-подданного Абгар Ашот Санта Ахавни Бендеряна, который прожил яркую жизнь на хуторе близ Диканьки. Именно он, по словам его папы, явился прообразом пасечника Рудого Панько.
По свидетельству некоторых туманных очевидцев, Абгар Бендерян был лично знаком с Гоголем, которого в минуты совместного употребления горилки просто звал Коланом, или – поутру, опохмелившись, уважительно – Гогол-джан. Их затяжные вечерние посиделки на хуторе Абгарчика, куда Николай Васильевич ходил бабочек ловить и галушки трескать за двухлитровым бутылем горилки, в итоге оказали решающее влияние на их будущее.
Однажды по утру не протрезвевший Бендерян состриг свою гриву, оставив куцый хвостик, который он назвал оселедцем, заявился к кошевому атаману и заявил о концептуальном превосходстве горилки из «картопли» над трёхзвездочным армянским коньяком. Атаман с тезисом, что «сало и галушки – это базис нашей ментальности», спорить не стал.
Так с лёгкой руки войскового писаря он стал Галушкяном. Через год женился на племяннице атамана, с которой они произвели на божий свет много весьма хитрож… предприимчивых темноволосых горбоносых хохлят, впоследствии заполонивших всю Мало- и Великороссию.
Ну, а мрутик2 Гогол тогда просто сбежал в Петербург спасать свою печень, где удачно тиснул в местной типографии рассказы Абгарчика, бессовестно заменив его на Рудого Панько.
Такую душещипательную историю часто рассказывал папа своему маленькому Арчи, когда они стояли в углу. Маленький Арчи – за то, что опять принёс со школы двойки, а выпивший папа – за то, что с получки не принёс ничего.
Мальчик рос. Арчибальду очень не нравилось его имя – Арчибальд. Может, в этом не было ничего такого, если бы полностью не звали его Арчибальд Матвеевич Галушкян. От этой какофонии страдали все. Стоило Галушкяну только громко полностью представиться, как у экзаменатора по русскому языку выпадала из рук ручка, шофёр маршрутки съезжал в кювет, девушка брала своё «да» назад и начинала одеваться, а любой интеллигентный человек в пенсне изрекал: «Да ну нафиг, блин» только в более народном варианте.
Папа у Арчибальда в молодости был филологом. Специалистом по древнегерманской словесности и англистике. Он настолько увлёкся этой темой, что ещё молодым защитил диссертацию и написал три работы, которые тиснул в журналах «Вопросы тверского филоловедения» и «Вестник пермского филолога», где всё-таки согласились его напечатать.
К сожалению, это увлечение оказалось серьёзным. Ухудшало положение то, что Матвей Галушкян английский и немецкий языки знал только со словарём. С очень толстым словарём. Что, в принципе, не мешало вести ему безответную переписку с научными коллегами в западной Европе.
С
Мордашка (арм.)