Тёмный лабиринт. Анна Александровна Тищенко
глубина светящегося изумрудом мрака. На мгновение другой мир глянул на нее зелёными, страшными глазами. И когда в следующее мгновение её обняли руки встревоженного отца, они показались ей менее реальными, чем эти обнажённые бездны. И такой же ужас, и безысходность на несколько секунд она ощутила сейчас. «И если будешь долго смотреть во тьму, тьма начнёт смотреть на тебя».
Кэти вздрогнула всем телом, её руки взметнулись вверх, обняли Генриха за шею, губы нашли его рот и впились жадным поцелуем. Чудовищное наваждение отступило, истаяло, как тают ночные кошмары, когда их коснётся рассветный луч. «Я твоя» – прошептали её губы. Он вздрогнул, ничего не ответил, просто поцеловал ещё раз, длительно, но уже не так нежно. Не переставая поглаживать и сжимать её груди, покрыл поцелуями наряжённый впалый живот, накрыл обеими ладонями те нежные места, где бедра соприкасаются с венериным холмиком. Кэти, уже осмелевшая, разнеженная, послушно развела бёдра в стороны. Почувствовала, как его пальцы прошлись по влажным лепесткам, ласково скользя по шелковистым складочкам вверх и вниз, снова и снова, пока она вся не стала мокрая настолько, что почувствовала влагу даже на своих бедрах. Генрих, медленно нажимая руками, развел её ноги широко в стороны, сам опустился ниже, обжигая дыханием её самые нежные места. Раздвинув пальцами складочки, провёл языком по набухшей плоти. Дразня, лаская, его язык начал двигаться чуть быстрее. Кэти застонала, инстинктивно раздвигая бёдра как можно шире, почти до боли, что бы эта сладостная пытка никогда не кончалась.
Все тело у него было покрыто шрамами – маленькими, едва заметными, их было множество, особенно на плечах и предплечьях, один, совсем светлый и едва различимый под пальцами шёл по горлу, охватывая всю поверхность под подбородком. А на груди были более заметные, глубокие и словно бы оставленные исполинской человеческой рукой, снабжённой острыми, как кинжалы когтями.
– Откуда это? – она провела пальчиками вдоль ужасных отметин. – Медведь?
– Да.
– И что же вы не поделили?
– Оленя, – он нетерпеливо тряхнул головой, отнял её нежную ручку от своей груди и прижал к губам. Потом потянул вниз, сжимая тонкое запястье, и Кэти послушно уронила её вдоль бедра. Его дыхание становилось все чаще, и поцелуи, которыми он покрыл её грудь и живот были уже отнюдь не нежными.
Неожиданно он приподнялся, и Кэти обиженно захныкала – куда, зачем? Еёживот и бёдра накрыла тяжесть мужского тела. Кэти не особенно понимая, что происходит, обвила руками плечи Генриха, запустила пальцы в густые, жёсткие волосы, уткнулась носом в шею, глубоко вдыхая тёплый, пряный запах его кожи. Он приподнял её бедра, подпихнув под них смятую шкуру и заставляя их максимально широко раскрыться. Осторожно раздвинул пальцами её лепестки, и Кэти почувствовала, как что-то упругое и жёсткое упирается в их основание. И в следующее мгновение острая, режущая боль скрутила жгутом все её внутренности.