Тёмный лабиринт. Анна Александровна Тищенко
неудовольствие, юная леди?
– Какое право ты имел притащить меня сюда без моего согласия в качестве подарка своему идиоту братцу!?
– Не смей в таком тоне отзываться о моем брате, ты поняла, девочка? – его глаза недобро блеснули.
– Это ты не смей назвать меня девочкой! – Кэти в ярости сорвала с себя маску и швырнула её на комод. – Немедленно отвези меня домой, негодяй!
– Утром я именно так и поступлю. А если ты и правда леди, то и веди себя достойно. Кажется, ты не слишком возражала, когда я вёз тебя сюда.
– Ты обманул меня!
– Когда же? – он усмехнулся, глядя на неё со странной смесью разочарования, удивления и грусти.
Кэти запнулась. Действительно, ведь ни капли лжи в его словах не было. Всё это она придумала себе сама. Да, но ведь тогда на кладбище она ведь не хотела! Он её заставил… «Но ведь тебе понравилось» – шепнул в голове непрошенный голосок. Но Кэти с негодованием отогнала эту нелепую мысль и закричала, сжав кулачки:
– Ты меня изнасиловал!
Вот теперь Эрик искренне и от души смеялся.
– Дурочка, – неожиданно мягко сказал он. – Ты даже не представляешь, о чём говоришь.
Вместо ответа Кэти схватила первое, что оказалось под рукой – терракотовую статуэтку изображавшую святую деву Марию (коленопреклонённую, в юности, за молитвой), и запустила её прямо в голову смеющемуся мужчине. Тот легко увернулся и спокойно заметил:
– Я подожду снаружи, пока ты успокоишься и приведёшь себя в порядок.
Его невозмутимость окончательно вывела Кэти из себя, и она завопила:
– Да никуда я с тобой не пойду! Пошёл вон, ты, жалкий лакей!
Рука Эрика, которая уже почти коснулась дверной ручки, застыла в воздухе. Очень медленно он повернулся, и Кэти его не узнала – расширившиеся зрачки превратили его небесно голубые глаза в чёрные, губы побелели от ярости.
– Как ты назвала меня?
В других обстоятельствах инстинкт самосохранения и воспитание подсказали бы Кэти более разумный выход из сложившейся по её собственной вине ситуации, но обида и злость, а также кровь покойного прадеда сэра Родерика Бранна, не знавшего удержу ни в битвах, ни в пирушках, ударила в голову.
– То, что слышал! Ты не смел и пальцем меня касаться, плебей!
Эрик повернул, а затем вынул ключ из двери. У Кэти, наблюдавшей за его действиями, по спине пополз неприятный холодок. Что он собирается делать!? А он медленно повернулся и направился к ней, расстегивая ремень на брюках. Кэти застыла и попятилась назад.
– Что ты собираешься делать!?
– Проучить тебя, – выплюнул Эрик.
Он как куклу швырнул её на кровать, навалился сверху, одной рукой поймав её запястья, другой вытаскивая из брюк ремень. Кэти брыкалась и извивалась, безуспешно пытаясь освободиться, но он, не обращая внимания на её крики и яростное сопротивление, вытянул вперед её руки и крепко стянул их ремнём. Пропустив другой конец ремня через ажурную кованую спинку