Зверь в тени. Джесс Лури
надо было решить, говорить ли ему об игре в «Чай-чай-выручай»? Летом у нас не было комендантского часа. Отец сказал, что доверяет мне и Джуни, и лишь от нас зависело, будем ли мы и дальше оправдывать это доверие и стараться его приумножить. Иными словами, мне следовало воздерживаться от опрометчивых поступков. Но вряд ли можно было посчитать глупой затеей игру в тоннелях – они ведь были неотъемлемой частью Пэнтауна. И раз отец не собирался оставаться дома, знать о нашей затее ему было не обязательно.
– Когда ты уже будешь спать, – ответил папа.
И принялся доедать свою остывшую пищу. Но его глаза блестели ярче, чем обычно. От меня это не укрылось. Похоже, в деле Годо было что-то еще, о чем папа предпочел умолчать. «Расспрошу его потом, когда рядом не будет Джуни», – решила я.
Стук в дверь заставил нас всех подскочить. В Пэнтауне было не принято наносить визиты за ужином, а большинство жителей нашего района ели в одно время. Я отодвинулась от стола, но отец вскинул руку:
– Я открою.
Положив салфетку на стол, он пошагал к входной двери. Но стоило отцу ее открыть, как его плечи напряглись.
– Гулливер? – голос папы прозвучал глуше обычного.
В попытке разглядеть пришедшего Джуни так сильно отклонилась назад, что едва не опрокинула стул. Но я вовремя подхватила его за спинку, вернула передние ножки на пол и шепотом скомандовала:
– Не подглядывай.
– Но мы не знаем никакого Гулливера, – насупилась сестренка.
И это было правдой. На самом деле, незнакомец, не бывший торговцем, появился на пороге нашего дома впервые. Что мне надо было сделать? Мать, лежавшая в постели, оставила меня за хозяйку дома, а я не знала, как себя повести. Занервничав, я встала, подошла к дивану и остановилась. Я была вне поля зрения гостя у двери. Тот о чем-то толковал с отцом; мужчина говорил тихо, но в его тоне сквозила настойчивость. Внезапно их разговор оборвался. Отец, посторонившись, пропустил гостя в дом:
– Гулливер, это мои дочери. Хизер и Джун.
Незнакомец заглянул в комнату и поприветствовал нас одним скупым кивком. Он оказался самым бледным из всех людей, что мне доводилось встречать. Его белую, почти прозрачную кожу на лице усеивали веснушки коричного цвета, перекликавшегося с цветом глаз, коротко стриженых волос и усов, щетинившихся над губами. Моей первой мыслью было: «Ирландец». Настолько сильно отличался он от пэнтаунских шведов с их светлыми волосами и голубыми глазами и немцев с волосами и глазами землистого оттенка.
Моей второй мыслью было: «Приезжий».
– Рад нашему знакомству, – произнес гость, неловко взмахнув рукой.
– Это мистер Райан, – представил нам гостя отец. – Сотрудник Бюро уголовных расследований, о котором я вам рассказывал.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Привет, – проворковала Джуни, потупив взгляд, правда, хитрющий, а вовсе не робкий.
Мы простояли так несколько секунд, а потом мистер Райан поблагодарил отца за уделенное время.
– Простите, что побеспокоил вас дома, – продолжил