Только свети, свети. Ирина Ракша
радиокомитет, в «Радонеж» у метро «Новокузнецкая». Директор, он же ведущий программы, поразился: «Думал, сейчас бабушку – белого одуванчика привезут, а тут красавица на пороге». В ответ смеюсь: «Ну так всё же родная кровь актрисы. Да и ВГИК всё-таки кончила. И сама, лицедейка, снималась в кино…»
Полдня у них в студии провела. Еле домой вернулись со Светой – ни живы ни мертвы… Теперь этот Евгений Никифоров будет передачу монтировать. Когда в эфир, предупредит… Но эту вылазку в свет лишь ради любимой Дёжки-Надюшки предприняла. Ведь мне через неделю стукнет (страшно сказать) восемьдесят пять лет. Шучу над собой: «Восемьдесят пять – бабка ягодка опять». Именно, не баба – бабка… Но отмечать, как бывало раньше, с гостями-друзьями, с застольными полянами или в ЦДЛ, или Доме кино не буду. Совсем не то время. Во всех отношениях. Да и будет ли теперь когда-нибудь то…
А вот Юрочкин юбилей я красиво отметила в Центральном доме кино, в Малом зале, в концертном, полном зрителей, актёров-друзей, трансляцией моего фильма о Юре. С застольем в соседнем зале-кафе на сто человек. Сама вечер вела, рядом внучка Маша сидела. Потом звонили – все были в восторге. А я неделю отлёживалась… Но это ведь ради Юрочки… Навсегда запомнила, как он сказал мне незадолго до ухода: «Знаешь, Ирок, а ведь после моей смерти ты будешь любить меня больше, чем сейчас…» Я в ответ ему какую-то общую ерунду бормотала, мол, не говори о плохом… Но он, провидец, умница, как всегда, оказался прав… Я не люблю его, я давно его обожаю. То есть обожи-ваю, обожествляю. И делаю всё, на что только способна, чтобы память о нём – моём чудо-художнике и человеке – жила, продолжала жить…
Сейчас в Башкирии проходят две выставки его живописи. По ТВ то и дело крутят его игровые кинокартины «Время, вперёд!», «Дерсу Узала», «Восхождение». Подарила Уфимскому художественному музею им. М. Нестерова всю мою личную коллекцию его творчества. И живопись, и графику, и эскизы кино. Выпустила в издательствах три его великолепных альбома… И всё же… И всё же, Юрочка, как же ты нужен мне рядом! И был всегда, но сейчас, в старости, особенно. Как нужен твой локоть, твоё сильное плечо. Твоя красивая мудрая голова, твой юмор, великодушие к моим ошибкам, капризам – улыбка любви. А твой прекрасный музыкальный голос – вокальный баритон? Ты прямо с порога, открыв дверь своим ключом, звучно произносил: «Ирок, ты дома? А это я пришёл. Коза-дереза молочка принесла». Или: «А знаешь, Ирок, у меня родилась идея. Смотри, что я придумал…» И набрасывает передо мной на бумаге какую-нибудь новую композицию… Эх, Юрочка, Юрочка, «какой бы мы красивой были парой, мой милый, если б не было войны…» Но она грянула неожиданно. Мы оба бились с ней (имя ей рак крови, лейкоз) воистину не на жизнь, а на смерть…
Имя Ева по-иудейски – Хава.
«Прелюбодеяние» – это значит ПЕРЕлюбил, т. е. деяние мимо цели. Не по Завету Божьему.
Ту Россию, в которой в XX веке мы родились и жили, мы не очень-то понимали, не глубоко, не до конца осознавали её умом. Но христианской душой, сердцем