Стена памяти (сборник). Энтони Дорр
его в полотенце и возвращается к ожиданию у входа в поликлинику. Над кварталом Сайт-Си множество мачт с люминесцентными фонарями, они раскачиваются, как скопище далеких лун. Под ними в тучах пыли по воздуху летят бумажки и обертки.
На часах два ночи, а Феко и Темба по-прежнему где-то в хвосте. Примерно раз в час вдоль очереди проходит затурканная медсестра и на языке коса говорит о том, как она им всем благодарна за терпение. Надо еще подождать, говорит она. Антибиотиков нет, но их вот-вот завезут.
Феко чувствует, как полотенце, в которое завернут Темба, становится влажным от пота. Щеки мальчика серые, как вода из-под грязной посуды.
– Темба, – шепчет Феко.
На один из таких призывов мальчик слабо приподнимает голову, и Феко видит у него в глазах колеблющиеся световые точки – это во влажно поблескивающей радужке отражаются люминесцентные фонари.
А в это время
Роджер и Луво входят в дом Альмы Коначек. Глубокая ночь с субботы на воскресенье, первые часы новых суток. Альма не просыпается. Из спальни слышится ее ровное дыхание. Роджер даже удивился: может быть, слуга напоил ее снотворным?
Луво топает по лестнице наверх. Роджер останавливается у холодильника; открывает, закрывает; его мысли вертятся вокруг того, чтобы выйти в сад и выкурить сигарету. Нынче он очень остро чувствует, что времени нет совсем. Внизу, под верандой, где-то за туманом спит Кейптаун.
Машинально, без всякой на то причины Роджер открывает выдвижной ящик рядом с кухонной раковиной. За семнадцать проведенных в этом доме ночей он стоял на кухне у раковины не меньше семнадцати раз, но никогда еще не открывал этот ящик. Внутри Роджер обнаруживает зажигалки для газовой плиты, монеты, коробку скрепок. И бежевый пластмассовый картридж, один-единственный, точно такой же, как сотни тех, что наверху.
Роджер берет в руки картридж и подносит к окну. Номер 4510.
– Слышь, пацан! – возвысив голос, обращается Роджер к потолку кухни. – Пацан!
Луво не отвечает. Роджер поднимается на второй этаж, там ждет. Малый подключен к аппарату. В темноте кажется, что все его тело слегка вибрирует. Еще через минуту аппарат, пискнув, испускает вздох, веки Луво вздрагивают, глаза открываются. Мальчишка садится прямее, ладонями трет глаза. Роджер протягивает ему новый картридж.
– На вот, взгляни-ка. – При этом его голос срывается, что удивляет их обоих.
Протянув руку, Луво берет картридж:
– А что, этот я еще не смотрел?
Картридж 4510
Альма с Гарольдом в кинозале. Им примерно лет по тридцать. Кино показывают про подводный мир и ныряльщиков с аквалангами. Над пляжем по экрану носятся белые птицы с раздвоенными хвостами. Лучи заката цепляются за гребешки волн, волны бьются о берег. Альма с Гарольдом сидят бок о бок, Альма в ярко-зеленом платье, зеленых туфлях, с зелеными пластмассовыми клипсами в ушах, Гарольд в дорогой коричневой рубашке. Колено Гарольда боком прижимается