Попаданец из будущего. ВАШЕГО. Евгений Связов
года назад. Хотя по гиперболе технологического роста, надо скорей на триста шесть или четыреста восемь. Но – упростим. И тебе там, в одна тысяча семьсот тридцать седьмом надо занести, что такое радио в мозг среднестатистическому уездному дворянчику-землевладельцу постучебного возраста. Его терпелки хватит на три непонятки и пять минут выслушивать. После чего он тебя запорет насмерть как оборзевшее быдло, возомнившее себя учителем. Вот такой вот нагайкой запорет. Вот такими… вот ударами.
… Ну, нахрена тебе рука? Ты ж всё равно запоминаешь, а не записываешь.
… Ты? Стрелять? Ха. Ха. Ха. Ты так томно-медленно тянулся к кобуре, как не всякая проститутка трусы стягивает в оплаченное время, и хочешь сказать, что пипистик на жопе у тебя не для красоты мужиков завлекать? Ну, ствол посасывать и постанывать «трахни меня в ротик»?
… И после этого больной извращенец – я. Пипистик на жопе для красоты – у тебя, томно его достаёшь – ты, а извращенец, само собой – я. Или ты это вслух мечтаешь, что я – тоже извращенец?
… Ну, допустим, что ты больше так не будешь, малыш. И вернёмся к нашей игре. Про радио. Объясняй давай.
… Ага, конечно. Алхимические эфирные лампы, которые преобразуют звук в колебания эфира, и через эфир переносят колебания до другой такой же штуки, которая из эфира собирает обратно в звук. Допустим, в 1737 я – начитанный дворянчик, и знаю, что такое эфир. И слово «колебания» для меня – физика, а не душевные терзания между Дашкой и Глашкой, где Дашка – сука, а Глашка – кобыла. И потому алхимиков я терплю, а не жгу на костерках. Хотя даже паровоза ни разу не видел, ибо нету на Руси сего зверя страшного заморского. Но ты-то, дружок, не начитанный.
… А вот пусть эти учёные сами прилетают, и им я расскажу про эфирные лампы.
… А мне посрать, что учёные слишком ценные. И вообще, дружок, давай-ка ты уже, наконец, заткнёшься и начнёшь просто запоминать. Потому как осталось у тебя три тупых вопроса, и сколько угодно умных. А что тупое – десайдю я. Для тупых: делать-сид – это произвольно выбирать, на какую позицию устаканиться, в отличие от сольвить, которое растворять вопрос, оно же вычислять ответ. Вычислять – математически, не женской или упаси бог, пидорской интуицией.
В общем, разбудил я Барбоса, накинул его на голову. Он, по последнему профилю ношения, растёкся в нейрополосу с очками-экраном, круговыми камерами, наушниками-микрофонами и установил контакт с нанолаком на ногтях, чтобы читать движения пальцев, если пси-контакт заглючит, а мне будет неудобно говорить.
Тут по небу как раз ещё самолётики полетели, и я их зумнул. То есть с глянул с приближением.
Рассмотрев у восьмёрки самолётиков крестики на крыльях и обшарпанности с заплатками, я засолвил прогуляться посмотреть, на что прошлые самолётики бомбы роняли.
Ну, в смысле прислушался через Барбоса, что вокруг никто не сопит, вылез из листвы, покрутил форму с мачетами, съел пищьбрусок, запил из фляжки и пошёл смотреть, по дороге срубая веточки и распихивая по петелькам костюмчика. Ну и краешком эмоций сожалея, что на мне – паутинковая курточка со штанами и