.
Ну, уточняй.
… Почти. Не от нуля. Ценовой оптимум – это две точки графика затраты-качество, который идёт не по корневой, а по логарифму со сдвигом влево, где ноль качества – не требует доработки пользователем. Такой, как разносить ботинки. На первом оптимуме прекращается стремительный рост качества, на втором – прекращается значимый рост качества. На Руси традиционно или херачат ниже первого оптимума или вылизывают штучное выше второго. В информационной цивилизации искины высчитывают техпроцессы точно в первый или второй оптимум. В первом оптимуме по мачете – монолитный, а не слоёный клинок той же формы.
В учебных планах работяг, торговцев и управленцев на медитацию на этот график отводиться минимум день. Быстрее по сотне реальных полных экзамплов на каждую разничемую зону графика просто не придумать.
И посказали уже дальше.
Пройдя между насильников, я повернулся и стал смотреть, что дальше будет.
Взрезанный схватился за шею, сел на попу и стал жалобно паниковать, что умирает. Вот с этим жалобным «помираю, спасите!» он и уставился на рыжую, которая выбрыкалась из-под оглушённого и вскочила на ноги.
Красивая получилась картинка. Он к ней такой – с безумной жалобной надеждой на морде. А она – вся такая яростная ботомлес, ибо он же ту юбку и разорвал. Но сапоги снять забыл. И она с ноги в сапоге в морду – хрясь. И ведь – правда помогла. Вырубила, чтоб не паниковал, а спокойно истёк кровью. Истинный медик!
Я это так, с легким сарказмом на красоту постановки.
Ну и на то, что я запустил в Барбосе запись и анализ анатомии и кинетики рыжей. Ибо прочуял, что будет дальше.
На то, что постановка, намекало, что военфельдшер, как её глушенными засыпало, не шевелилась, чтобы не отвлекать от просмотра зрелища.
И только когда рыжая санитарка с соплями и матюгами начала футболить своего глушенного, до чернявой фельдшерицы допёрло, что что-то не так, и она начала медленно выползать из-под дойчманов. Вся такая грустная и страдающая, хоть добивай, чтоб не мучалась.
Но как выползла, осмотрелась и оценила обстановку – сразу поменялась на безнаказанную ярость. Метнулась к горке оружия, схватила свой ремень с кобурой, достала наган, закусив губку, подошла, и подрагивающими руками пристрелила своих. Рыжая на выстрелы замерла, и чернявая пристрелила и мячикогрушу рыжей.
Я отметил, что импульсы смерти – опять на месте. И актрисы играют – на заглядение.
Ну, они вот друг на друга посмотрели – и началось. Посмотрели на себя. Рыжая люто засмущалась и попыталась натянуть китель на жопу. А чернявая – с достоинством запахнула на титях – почти титищах! – китель и опустила задранный подол.
Ну и по сторонам смотреть они стали не высмотреть, а что это такое было. А понять, в какую сторону отворачиваться, если подсматривает кто.
До ближайшего подсматривающего было минут пять. Там звериными тропами крался к своим капитан НКВД с рукой на перевязи, вещмешком документов и бубном на шее.