Многовластие. Виталий Иванов
своих гардеробов и собранные по родственникам. Были также и деньги, надежно упрятанные под одеждами. Большая часть этих денег была взята в долг. Их приходилось защищать и надежно хранить в дороге. Билеты были приобретены в общий вагон, без мест.
Вокзал времен войны выглядел совсем не таким, как в мирное время. Не только места ожидания в зале, но и каждое свободное пространство, было занято людьми, ожидавшими отправления. Множество вещей и людей, на них устроившихся, портили уютный вид здания. Проходили строем солдаты. Звучали команды. Сновали ребятишки.
Неожиданно все зашевелились. Стали слышны голоса:
– На Нижний Новгород – третья платформа.
Туда устремился поток людей и вещей.
– Похоже, это наш, – сказал солдат Савелий и стал подниматься.
– Что ж на составе ничего не написано? – спросила Настя.
– А вот, кажется, вешают табличку, – откликнулся Савелий.
Поезд состоял не из пассажирских, а закрытых товарных вагонов. К ним и устремилась толпа. По неудобным ступеням пролезли в вагон. Мест для сидения просто не было. Когда заходили, вагон уже был почти полон. Каждый выбирал себе хоть небольшой кусочек пространства. Но толпа прибывала и прибывала. Слышны была перебранка, выкрики, детский плач. Наконец, поезд тронулся. Началось долгое путешествие, полное мучений. Состав изредка останавливался в лесу. Все высаживались из вагонов, чтобы справить свои потребности. Потом снова дорога. На станциях бегали за кипятком. Спали вповалку. Некоторым удалось устроиться поудобнее. Настя доверчиво положила голову на плечо Савелия. Ели то, что захватили с собой сухомяткой. Но главное – ехали. И это успокаивало.
Сколько времени продолжался путь, не удавалось сосчитать. Но явно больше суток. Тело болело от жестких досок. Одежда была прокопчена дымом паровоза, голова гудела от бесконечных гудков и лязганья колес. После высадки на перрон всех мотало вправо и влево. Но нужно было делать то, за чем приехали.
Во всю длину железнодорожного вокзала на площади стояли деревенские мужики и бабы. Рядом с ними можно было увидеть мешки, вероятно, с мукой. К торговцам устремилось большинство приехавших мешочников. Они обступали их, разговаривали, шептались. Продавцы часто и воровато оглядывались на милиционеров. Те не спешили прервать торговый процесс, вероятно, соблюдали секретный уговор.
Настя со своими спутниками тоже двинулась поближе к продавцам. Один из них на минуту освободился.
– Что продаешь? – спросил Савелий.
– А что нужно? – грубовато, привычной скороговоркой переспросил одетый в деревенскую мятую одежду продавец.
– Нам бы мучицы. Ржаной да пшеничной.
– Эк вас много! – Обвел глазами всех четверых продавец. – Хорошо. Митя, – обратился он к незамеченному ранее покупателями помощнику. – Проводи.
Они прошли во двор дома, недалеко от вокзала. Митя подвел их к груженой подводе, постоянно оглядываясь по сторонам.
– Платить чем будете?
– Товаром за товар, – отвечали