Крупицы. Игорь Заманский
было даже ночевать. Однажды, солнечным утром, сидя в лёгкой дрёме на лавочке в Александровском Саду, он увидел, идущего по аллее Владимира Маяковского. В те годы В. Маяковский уже был известнейшим, можно сказать поэтом № 1, в стране. И, конечно, Семён Кирсанов сразу же, ещё издали узнал его. Когда Маяковский приблизился к скамейке, на которой он сидел, Семён вскочил с неё, как это сделал бы первоклашка, когда в класс входит учитель.
– Кто ты? – спросил остановившийся Маяковский, когда увидел перед собой вытянувшегося в струнку Семёна.
– Я? – переспросил Семён и тут же, не без гордости, ответил – Поэт!
– Как же зовут тебя, поэт? – спросил Маяковский.
– Семён. Семён Кирсанов!
– Что-то я не слышал о таком поэте. Что же ты написал, поэт?
– Вот – ответил Кирсанов, доставая из-за пазухи толстую тетрадь в коленкоровом переплёте. Маяковский взял, протянутую ему тетрадь, пролистал её и спросил:
– А где же ты живёшь, поэт?
Кирсанов замялся.
– Так, понятно. – Сказал Маяковский. – Вот тебе три рубля, – продолжил он, засовывая в карман Кирсанова ассигнацию, – пойдёшь по этому адресу (и он назвал известный всем адрес на Лубянке, где сегодня располагается музей его имени), скажешь, что от Маяковского. Через неделю, на этом же месте, я тебе скажу, поэт ты или нет. – И Маяковский зашагал дальше, унося с собой коленкоровую тетрадь.
Через неделю Кирсанов сидел на той же лавочке и дрожал, как осенний лист от волнения и страха: что ему скажет великий поэт. Вскоре Маяковский показался в конце аллеи. Кирсанов снова вскочил, словно впервые увидел его. Маяковский остановился возле скамейки. Достал тетрадь, протянул её Семёну и, сделав в соответствии с драматургией момента, словно актёр на сцене, длинную паузу, наконец, произнёс:
– В общем… поэт!
Я так подробно рассказал о встрече маститого поэта с молодым, только начинающим свою жизнь парнем из Одессы, чтобы продемонстрировать важность первого толчка, который помогает юным дарованиям утвердиться в своём творческом предназначении. Возможно, дифирамбируя прошлое, мне кажется, что сегодня, по крайней мере, в поэзии, трудно рассчитывать на встречу с мэтром, который бы своевременно заметил и оценил твой талант, и дал, таким образом, путёвку в жизнь. Другие времена, другая этика взаимоотношений между творческими людьми! Сейчас, к сожалению, зачастую возвышение поэта и его творчества – это вопрос пиара или счастливых обстоятельств. Такой вывод представляется абсолютно правомерным, когда сравниваешь поэтические публикации с самодеятельным творчеством друзей, знакомых и просто случайных людей. Для оценки конкретного стихотворения очень важно его созвучие с настроением того, кто его читает. Только настоящие профессионалы, которых, по моему мнению, чрезвычайно мало, настолько «в теме» поэтического творчества, что могут оставаться точными в оценке поэтического произведения независимо от своего настроения, имени автора