Часовня на костях. П. К.
«Гранатовые крылья… наверное, бабочкина весна, а цвет крови – символ моей власти». Сатана был тем, кто в аду провозгласил себя несущим правосудие, ненавидящим Бога, кто стремился перегнать в ад большую часть жизни – и потому сама «невероятно важная палка» отображала истинный мотив сверженного ангела.
Вельзевул, буравящий взглядом Лили с такой же доказательной верностью, с которой девушка избегала встречи их глаз, молчаливо ожидал, когда добыча – мысль, гуляющая на окраинах сознания жертвы – оступится, поцелуется с предательством, и он окажется рядом, чтобы подловить чужую ошибку и выкрутить ее в собственную пользу. Главным оружием дьявола стало время – наделенный бессмертием, он не дорожил им, а Лили стоило подумать, что дороже: проступок, впоследствии превратившийся в выигрыш, или секунды, делающие ее уязвимее перед проступком.
И Вельзевул должен был отдать свою порцию уважения: Лили признавала свою слабость и не боялась приблизиться к смерти, а он вымогал из нее по минутке раз за разом, подлизывая преимущество.
На самом деле это у дьявола категорически не хватало времени: Мальвина носится по человеческим угодьям с последним Анкхом, каждое мгновение подставляя себя под удар судьбы, способный разломать не только ее, но и мир на огромное количество песочных часов, каждые из которых станут напоминанием о том, что Лили, не подозревая, одолела Вельзевула единственной неизменной людской слабостью – смертностью. Дьявол допустил эту мысль – не имея гордыни, он отстранил лицо, вдумчиво спросив:
– Что именно препятствует вам, Лилит?
«Снова он зовет меня так, – обратила внимание она, – фамильярность ему не к лицу…»
– Ответьте, – запросил он упорно.
– Нет, – Лили мотнула головой. Навредит и Сеймуру, и Мальвине, и Лютеру. Она такого не позволит.
Вельзевул убедительно кивнул, словно соглашаясь с ее правом хранить молчание, затем поднялся.
– Я отослал Асмодею весточку. Вы можете поймать меня, но вы не способны стать клеткой для всех дьяволов ада. Хрупкий организм не выдержит, – это было не угрозой, а констатацией факта. Лили с сомнением посмотрела на него. – За Мальвиной отправятся сразу, как весточка дойдет.
«Какой высокий черт! – девушка приподнялась. Неужели он действительно не способен навредить ей? Не ринется в ее сторону, не будет манипулировать, действовать иначе? Смирился? – Выше двух метров…»
– Почему вы… совсем ничего не предпринимаете? – недоверчиво спросила бледная.
Вельзевул устало вздохнул: лгать не любил.
– Несмотря на особую неприязнь к вам и вашей вседозволенной способности…
– Которая просто сердит вас тем, что застала врасплох, да?..
Вельзевул осекся, с недоумением приподнимая одну бровь, а затем, словно отмахиваясь от навязчивой концепции, продолжил, встрепенувшись:
– Можешь говорить так. Я всего лишь хочу отметить, что я не