Незнаев и его друзья. Иван Килин
ее голова начинала болеть еще сильнее.
Про Дядю Лёню, постанывавшего на манер кота, которому что-то отдавили, никто даже не вспоминал. Его ноги аккуратно располагались по линеечке, лежа на лавке, шлепанец к шлепанцу. А его глаза под круглыми очками, к великому счастью, были не закрыты, а напротив, широко раскрыты и смотрели в одну точку. Куда-то между лыжной палкой, заброшенной кем-то на дерево еще прошлой зимой и рожком давно не горевшего светильника на фонарном столбе, внесенным для будущей замены домоуправлением на четвертый квартал следующего года.
В этот момент к подъезду под руку с Бандюгановым, который ее сопроводил до места работы и получил заслуженный поцелуй, подошла Минометкина в новой юбке со стразами и босоножках на внушительной платформе. Через свой малозаметный для других, но позволявший вполне себе обозревать окружавшую обстановку, прищур, Крохоборов убедился, что пришла принцесса из сказочной страны, и ему пора было смываться.
– Живот…, – опять жалобно застонал он, снова схватившись почему-то за голову и сердце.
– Его надо в больницу, я там почти всех врачей знаю, – со вздохом произнесла его тетя.
– Не надо меня в больницу… живот…, – простонал Крохоборов, продолжая через прищур обозревать обстановку.
– Можем не донести, – выдохнул Братанов. – Не исключено, умрет по дороге…
При этих словах на глазах тети и почему-то осуществлявшего самогипноз у входа в подъезд Пятницына выступили слезы. Крохоборов, который через щелку все это увидел, вдруг почувствовал к самому себе страшную жалость и заплакал почти в голос.
– Раз плачет, то, наверное, не умрет, – улыбнулся Антресолькин. – Но в больницу его действительно нельзя. Пятница, вечер. Врачей на смене не хватает. Час пик. В такси сейчас доступен только Кимычев. А с ним точно не довезем… Ему бы в домашних условиях, но с обязательным уходом.
С этими словами Антресолькин вопросительно посмотрел на его тетю, которая еще тяжелее вздохнула и изобразила на своем лице мучительные страдания.
– Давайте его под мое начало, я его приведу в чувства, – сверкнул золотыми зубами Бандюганов.
При словах последнего внезапно перестал стонать на своей лавке Дядя Лёня и, буквально, съежился от страха, что даже шлепанцы на его ногах слегка затряслись. Но он постарался посильнее зажмурить глаза, так как полагал, что раз он ничего в таком положении не видел, то и сам был незаметен. Но тоже как Крохоборов немного подсматривал в щелочку.
– Нет, его мы сами вылечим, – решительно сказала Дюймовочкина, подошедшая к подъезду под руку с Газопроводовым. При этом посмотрела в сторону Минометкиной, которая улыбнулась ей, подумав про себя, в принципе, она очень ничего.
– Определенно, – добавил Газопроводов. Он, конечно, брать Крохоборова не хотел, понимая, что с ним, что называется, каши не сваришь, предпочтя бы лучше Дядю Лёню. Которого можно было не только подлечить, но, как говорится, и самому для профилактики за компанию