Незнаев и его друзья. Иван Килин
но даже шторок. Дядя Лёня, конечно, не хотя отвернулся, но все равно подсматривал. А вот черная муха, бегавшая как заведенная по его потолку и не думала даже делать вид. Но при этом Минометкина не увидела ни одной тематической конструкции. А это удивило ее еще больше.
Увидев, что Дядя Лёня вполне себе оклемался, а ее наиболее вероятный заказчик, Кимычев уехал с цыганами, Минометкина решила покинуть цоколь и отправиться домой, но тут ей перезвонили две соседки-ведущие. Они почему-то всегда звонили сразу вдвоем. И уточнили, как все устроилось. На заднем фоне слышался звук гармони и нетрезвых песен Забаянова. Минометкина сообщила, что события внесли свои коррективы, и попросила все-таки обозначить личность заказчика. Обе ведущие долго отказывались под тем или иным предлогом назвать его, но потом сдались. После озвученного имени Минометкина внимательно посмотрела на Дядю Лёню, присевшего на диван и поигрывавшего шлепанцем на левой ноге, потом на небольшое окно наверху, из-за которого послышался конский топот, далее на черную муху, бегавшую по потолку.
Дядя Лёня, чье дыхание сбилось из-за возникших четырех обстоятельств. Очень строгого взгляда Минометкиной в его сторону после телефонного разговора. Шлепанца, повисшего на большом пальце его левой ноги, который, находясь в заведомо сложной полу позиции, никак не мог решить туда ему или сюда, то есть, на пол или обратно на ногу. Подозрительного шума под окнами. И явно изменившимся поведением черной мухи, задвигавшейся в сторону окна. В целом это могло означать следующее: Минометкина что-то такое поняла; муха почуяла приближение своего хозяина Бандюганова; левый шлепанец запутался в происходящем, но тоже не на шутку занервничал. И это только укрепило его в мысли о том, что сейчас его будут резать.
Минометкина, решив, что, конечно, не все в жизни происходит по высшему разряду, но, по крайней мере, не всегда и по самому нижнему, заняла привычную позу на диване и, улыбнувшись, сказала:
– Деньги вперед. Можно на карту.
Дядя Лёня, готовый практически на все, только, чтобы не попасть под острый нож Бандюганова, быстро перевел необходимую сумму на карту Минометкиной, поступив в ее оперативное распоряжение. Через пятнадцать минут он задремал, не снимая шлепанцев и тем более носков, и, подложив под голову босоножки своей гостьи на очень высокой платформе.
На столе стояли две большие кружки. Одна с полностью выпитым Дядей Лёней чаем, другая – со слегка пригубленным искренне не понимавшей логику действий хозяина помещения Минометкиной. Но в конце концов деньги были зачислены ей на карту, и ей не пришлось проводить вечер с Кимычевым, и даже не только с ним, думала она, бросив взгляд, на храпевшего на ее босоножках Дядю Лёню.
В конце концов Минометкина тоже уснула, периодически перебирая пальцами ног, ногти на которых были выкрашены в десять различных расцветок. В том числе от того, что черная муха, решив разнообразить цель своих боевых вылетов чередовала волосы в носу Дяди Лёни, привычно крутившего им против часовой