Если. Вернувшаяся. София Фиялова
в ее спину ударились слова собеседника:
– Мартин Мор – это наше, семейное дело, – сухо проговорил Мэтью.
Анна остановилась и, оглянувшись, бросила в ответ лишь одну фразу:
– Я могу сказать Вам то же самое.
Этим же вечером, сидя напротив Такера в своем кресле, Анна все же спросила о том, кто такой Мартин Мор на самом деле. Уильяма, кажется, не на шутку задел их с Мэттью разговор в библиотеке, а потому он ответил. И, кажется, сказал почти все, что знал.
Его отец был детективом в Скотланд-Ярде. Пятнадцать лет назад в Лондоне была совершена серия убийств, и прекратить их, как и предугадать следующий шаг преступника казалось невозможным.
Однако Джеймс Такер пытался. На всех местах обнаружения тел была найдена визитная карточка – в прямом смысле. Это были застаренные бумаги с единственным словом – «Математик» и номером телефона, которым давно никто не пользовался.
Убитые никак не были связаны друг с другом – но только на первый взгляд. Они были одиноки, как правило – покинуты, и весьма обеспечены. Богачи погибали один за другим, пока в дело не включился отец Такеров.
Он смог выяснить, что один из исполнителей убийств был выходцев из недавно прекратившего существования Союза. Эта ниточка привела их к первому человеку, имевшему отношение к Математику – а заодно и к подобным убийствам, совершившимся уже на территории России. Эта находка помогла прекратить серию в Лондоне, но стоила Джеймсу Такеру самого дорогого.
Уильям замолчал, глядя в камин. Пауза заполнила комнату, и Анна, не выдержав, все же спросила:
– Что случилось?
– Исполнителя нужно было брать в России. Мы всей семьей приехали сюда – дело обещало быть долгим, а в Британии отец побоялся нас оставлять. Мы с братом учили русский, мы с Мэттью один за другим поступили тут на юридический факультет – в этом сильно помог человек, которому отец писал о своих подозрениях – сотрудник органов.
– Захарыч, – догадалась Палмер.
– Правильно. Захарыч неплохо говорит по-английски, кстати, – кивнул Такер. – Мы прожили в России два года. Исполнителя здесь взяли с поличным. Отцу казалось, что тот сдался, а не был пойман, и опасался, что Математик что-то задумал. Он оказался прав.
Семейное дело. Вечный поиск того, кто может не существовать на самом деле. Разговор об отце в прошедшем времени. Нарочитое неупоминание матери. Все это отличало речь обоих отпрысков Такеров – и кусочки мозаики складывались в голове Анны Палмер друг с другом, превращаясь в жуткую картину.
– Мама? – только и смогла спросить она.
Такер молчал несколько бесконечно долгих секунд, щурясь то ли от тепла из очага, то ли от собственных мыслей:
– Да, Анна, – наконец сказал он. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и Палмер показалось, что и в глубине ее соседа при этом ответе ничего не всколыхнулось – настолько все внутри него переболело. – Отец этого не пережил, – детектив посмотрел на нее.
Он рассказал ей, что Мэттью остался в России, а сам он вернулся в Британию,