Дом пламенных клятв. Оливия Вильденштейн
Бронвен есть доля правды.
Скорее всего, ее нет.
Вероятно, она так сказала, чтобы Лор не рисковал своей шкурой, пока она придумывала план, как отправить меня в недра земли на убой.
«Твое желание исполнилось, старая карга. Теперь сдохни».
Я жду, когда перед глазами пронесется вся жизнь, однако единственное, что проносится, – это розовые радужки Мериам, когда ее зрачки сужаются, прежде чем вспыхнуть, подобно приливу. Почему ее глаза все еще такие четкие? Я хмурюсь. Хотя в сознании царит кромешная тьма, хранилище вновь заливает мерцающий золотой свет.
Бу-бух.
Я опускаю подбородок на шею и гляжу на трепещущую кожу, которую используют в качестве холста. Когда мое сердце возобновило биение?
Мириам начинает мычать себе под нос, затем добавляет слова, которые я сперва принимаю за часть заклинания, но потом ясно слышу:
– Слушай, Фэллон, слушай, но никак не реагируй, чтобы они не поняли, что я произношу вовсе не заклинание.
Я моргаю.
Ее ресницы опущены так низко, что касаются высоких скул, – черные и густые, как вороньи крылья.
– Я освобожу твою шаббинскую магию, но мы сделаем вид, что у меня ничего не вышло. Глотни один раз, если поняла.
Пульс в шее колотится с такой силой, что уходят драгоценные секунды на то, чтобы проглотить слюну.
– Мне многое нужно рассказать. Начну с твоей матери. Она не умерла. Я ее спасла, но крайне важно, чтобы все вокруг продолжали считать ее мертвой.
Сердце замирает на миг, а затем выстреливает ударами мощными, как у тех пушек, из которых Марко стрелял в Лора в роковой день на юге.
– Понятно?
Я глотаю.
– Хотя я так и не вышла замуж за человека, с которым породила твою мать, однажды у меня был муж. Первый король-фейри. Я не могу произнести его имя, чтобы другие не услышали, поэтому буду называть его Кэ.
Я чувствую, как она рисует кровавые петли на моей ключице.
– Моя мать была в ярости, но твоя пара… – дойдя до моего плеча, она перечеркивает завитки прямой линией, – …он был рад за меня.
Вероятно, окровавленные завитушки проникают внутрь, судя по тому, что кожа под ними горит, словно на ней рисуют огнем. Но остальное тело… оно ледяное.
– Если ты не знала, они с Кэ были близки. Твоя пара считал Кэ частью своей семьи, своего рода дядей.
Лор никогда не был для меня открытой книгой, а от слов Мериам я осознаю, что мужчина, с которым я связана, – настоящая могила, которую мне нужно будет вскрыть, когда мы воссоединимся. Мысль о том, что я, возможно, вернусь к нему домой уже сегодня, подстегивает и без того бешеный пульс.
Еще до восхода солнца я буду обладать магией.
Магией, которую я использую для того, чтобы вырваться из тюрьмы.
– Полагаю, он сказал тебе, что я помогла Кэ с переворотом? – Гладкий, как шелк, голос Мериам возвращает меня мысленно на бренную землю. – Но единственное, чем я поспособствовала свержению перевертышей, – так это тем, что упустила из виду эффект обсидиана.
– Как упустила из виду использование шаббинской крови на обсидиане? –