Любовь за гранью 5. Изгой. Ульяна Соболева
и ждала. Первым порывом, конечно, было сбежать, но в прошлый раз я убедилась, что может со мной произойти, если Изгоя не будет рядом. Теперь я уже не была уверенна, что готова испытать судьбу снова. Особенно напугали меня его слова, что если не вернется – я должна бежать. Кто он? Неужели и в самом деле наемник? Вампир.
Больше я уже не сомневалась, в том, что Изгой не человек, а эти жуткие ожоги на его ладонях, это походило на самовозгорание. Словно я попала в фильм ужасов и исполняю в нем роль жертвы, которую в финале обязательно убьют. Или Изгой, или те, на кого он охотится. Жуткое слово, но он и есть хищник. Опасный, умный и очень сильный. Единственное, чего я не понимала, так это почему я до сих пор жива? На кой черт я сдалась Изгою? Почему он спасал меня каждый раз от смерти, но, тем не менее, не отрицал, что скорее всего убьет меня сам.
Я продолжала танцевать, ускоряя темп, забывая о боли в пальцах ног и словно взлетая в легких прыжках.
А если он не вернется? Если его убьют? Я же должна обрадоваться или молиться, чтобы моего похитителя постигла смерть – тогда я смогу скрыться и вернуться к нормальной жизни. Я лгала сама себе – к нормальной жизни я уже точно никогда не вернусь. Во сне меня будут преследовать обезглавленные тела и оскаленные рты монстров. И снова ложь. Я думала не только об этом – я не хотела, чтобы Изгой погиб. Сама мысль о том, что он не вернется именно по этой причине, вызывала во мне странную волну отчаянья. Абсурдную, непонятную и неподвластную мне.
Я сбилась с ритма и снова посмотрела на часы. Скоро уже десять часов, как он ушел. Постепенно мною овладевала паника, и я начала заново кружиться в танце.
Прыжок. Шене. Шанджман де пье. Прыжок. Деми-плие, реливе. Фуете до бесконечности…Пока не закружится голова.
Постепенно тело отделилось от разума, я танцевала и думала, в голове тикала стрелка часов.
Двенадцать часов, а его все нет. Неужели он не вернется?
Я танцевала "Кармен", мое любимое соло, когда Хосе убивает возлюбленную. Я осела на пол с воображаемым ножом в груди и тут же поняла, что уже не одна. ОН вернулся. Стоял возле двери, сложив руки на груди, и смотрел на меня. Смотрел необычно, с искоркой интереса, которого раньше не было. Странный взгляд. Словно он напряженно о чем-то думал. Когда же я все-таки привыкну к тому, насколько бесшумно Изгой передвигается? Как давно он наблюдает за мной? Сколько времени я уже танцую? Не менее четырех часов, беспрерывно. Тело ломило от усталости и странного облегчения. Вернулся.
Глядя на Изгоя, я приподнялась, села и сложила ноги крестиком, обхватив колени.
– Впечатляет, – сказал он мрачно и прошел на середину залы.
Зала…Сильно сказано, конечно, но, тем не менее, зала. Не называть же ее салоном. Мне даже стало смешно. Облезлые стены, облупившийся шкаф и дырявый ковер – салон. Желание улыбаться пропало, когда я увидела, как он вытащил меч и положил на стол. Изгой прикасался к стали с любовью, с нежностью. Клинок сверкнул на солнце, пробивающемся сквозь