Непобедимый. Право на семью. Елена Тодорова
дикостью засасывать кожу, дергаюсь и громко стону.
– Миша-Миша…
Поднимая голову, топит в своей темноте. А потом… Успеваю вдохнуть, нервно пройтись по губам языком, прежде чем он впивается в них своим ртом. Я больше не теряюсь. С готовностью принимаю. Целую в ответ. Но я никак не могу совладать со своими чувствами. Меня снова захлестывает. Кажется, что не на твердой поверхности лежу, а проваливаюсь в какое-то густое и вязкое варево. Горячо. Терпко. Сладко.
Сердце чертит сумасшедшую кардиограмму. Взлетают пики в невиданные дали. Чтобы пару секунд спустя резко рухнуть вниз и снова стремительно умчаться ввысь.
– Тебе нравится меня целовать? Это тебя тоже возбуждает? – тараторю я между поцелуями. – Ты хочешь… Хочешь со мной слиться?
– Полина, – вроде и не выдает каких-то особых интонаций, а будто обрубает.
– Что? Ответь мне… – только шумно вздыхаю, когда стягивает мою сорочку вниз и полностью оголяет грудь. – Я тебя спрашиваю… Миша-Миша…
– Лежи тихо, Полина-Полина.
То ли кричу, то ли стону, потому что Тихомиров неожиданно проходится языком по моему соску. Я же будто таю. Растекаюсь. Мелко-мелко дрожу и горю. Готовлюсь умереть… Ну, как минимум лишиться сознания. Но Миша вдруг так же резко останавливается. Пока я пытаюсь отдышаться и хоть что-то понять, спокойно поправляет мою одежду. Однако взглядом не только сорочку, все слои кожи срывает.
Как ему удается держать это пламя внутри?
И снова, не давая никаких пояснений, целует. Делает это с аппетитом, но при этом все равно, будто по какому-то плану. Методично, достаточно осторожно, технически выверенно. Ничего более себе не позволяет. Догадываюсь, что там у него какие-то пункты, которые он открывает строго по плану.
«Стонов и вздохов ты от меня не услышишь…»
Собравшись с силами, отталкиваю его.
– Перестань… Я больше не хочу… – сбивчиво, но уверенно выдыхаю я.
Наконец, Тихомиров смотрит на меня. Не то чтобы растерянно… Но явно что-то не понимает и пытается разгадать.
Окончательно расстроившись, толкаю его в грудь и резко сажусь. Опуская взгляд, возвращаю на плечи тонкие бретельки комбинации.
– И вообще больше не целуй меня. Никогда! – требую сгоряча. – Я… Я не хочу… Так не хочу.
– Чего же ты хочешь, принцесса Аравина? – тон такой, будто не верит ни одну моему слову.
Боже, конечно же, не верит.
– Я тебе уже говорила.
– Повтори.
Злость придает смелости.
– Чтобы ты меня любил! А не просто… все это и дети…
Миша долго смотрит. Изучает мое лицо, словно примеряя задачу по силе.
– Если это случится, я обязательно тебя уведомлю.
Как всегда, рассудительный и прямолинейный. А меня от этой честности сначала на куски рвет, а потом захлестывает отчаянием.
– И на том спасибо, о, благороднейший Михаил, черт возьми, «Непобедимый» Тихомиров! Если у меня случится… – на эмоциях срываюсь. – Я тебе